"Хлопотливая нация (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора (Аверченко Аркадий Тимофеевич)ДругДушилов вскочил с своего места и, схватив руку Крошкина, попытался выдернуть ее из предплечья. Он был бы очень удивлен, если бы кто-нибудь сказал ему, что эта хирургическая операция имела очень мало сходства с обыкновенным дружеским пожатием. – Крошкин, дружище! Кой черт тебя дернул на это? Душилов помолчал и взял руку Крошкина на этот раз с осторожностью, как будто дивясь прочности Крошкиных связок после давешнего рукопожатия. – Видишь, ты уже раскаиваешься… Ведь я эти глупые романы знаю – вот как! Я как будто сейчас вижу завязку этой гадости: когда однажды никого из ближних не было, ты ни с того ни с сего взял и поцеловал ее в физиономию… У них иногда действительно бывают такие физиономии… забавные. Она, конечно, как полагается в хороших домах, повисла у тебя на шее, а ты, вместо того чтобы стряхнуть ее на пол, сделал предложение… Было так? Крошкин пожал плечами: – Уж очень ты оригинально излагаешь! Впрочем, что-то подобное было. Но что поделаешь… Глупость совершена – предложение сделано. – Ах ты Господи! Можно все еще исправить. Ты еще можешь разойтись. – Черт возьми! Как?! Душилов впал в унылое раздумье. – Не мог ли бы ты… поколотить ее отца, что ли! Тогда, я полагаю, все бы расстроилось, а? – То есть как поколотить? За что? – Ну… причину можно найти. Явиться не в своем виде – прямо к старику. Ты что, мол, делаешь? Газету читаешь? Так вот тебе газета! Да по голове его! – Послушай… Как ты думаешь: может дурак хотя иногда чувствовать себя дураком? – Иногда пожалуй, – согласился Душилов серьезно. – Но сейчас я не чувствую в себе припадка особенной глупости: обычное хроническое состояние. Хотя старика, пожалуй, бить жалко… – Ну, вот видишь! Ах, если бы она меня разлюбила! Не нашел бы ты человека счастливее меня! Душилов сделал новую попытку вывихнуть руку Крошкина, но тот привычным движением спрятал ее в карман. – Друг Крошкин! Хочешь, я это сделаю? Хочешь, она тебя разлюбит? – Может, ты ее собираешься поколотить? – Фи, что ты! Я только буду иметь с ней разговор… в котором немного преувеличу твои недостатки, а? Крошкин подумал. – Знаешь, удав, – это мысль! Только ты можешь все испортить! – Кто, я? Будет сделано гениально. – Сумасшедший, постой! Куда ты? Боясь, чтобы друг не раздумал, Душилов схватил шапку, опрокинул столик, оторвал драпировку и исчез. Душилов сидел в саду с прехорошенькой блондинкой и вел с ней крайне странный разговор. – Итак, вы, Душилов, чувствуете себя превосходно… я рада за вас. А что поделывает Крошкин? – Какой Крошкин? – Ну, ваш друг! – Он мне теперь не друг! – Что вы говорите! Почему? – Потому что он не Крошкин! – А кто же он? Душилов сокрушенно вздохнул. – Человек, который живет по фальшивому паспорту, не может быть моим другом. Побледневшая блондинка открыла широко испуганные глаза. – Что вы говорите! Зачем ему это понадобилось? – Вы читали в прошлом году об убийстве в Москве старого ростовщика? Убийца его, студент Зверев, до сих пор не найден… Теперь вы понимаете?! – Душилов… Вы меня… с ума сведете. – Еще бы! Я и сам хожу теперь как потерянный! – Боже мой… Такой симпатичный, скромный, непьющий… Душилов развел руками: – Это он-то непьющий?! Потомственный почетный алкоголик… Вчера он у вас не был? – Не был. – Вчера он ночевал в участке. Доктор говорит, что скоро будет белая горячка. Погибший парень! – Я с ума сойду! Ведь он был такой добрый… Когда умерла его тетка, он пришел к нам и навзрыд плакал… – Комедия! Если бы отрыть тетку и произвести экспертизу внутренностей… – Господи! Вы думаете… – Я уверен. – Но каково это его сестре! Душилов грубо расхохотался. – Полноте! Вы имеете наивность думать, что это его сестра! У них в Могилеве была фабрика фальшивых монет, а познакомились они в Киеве, где оба обобрали одного сонного сахарозаводчика. Хорошая сестра! На глазах девушки стояли слезы. – Вы знаете, что он хотел на мне жениться? – Знаю! Он вам говорил о своем намерении совершить свадебную поездку по Черному морю? – Да… Мы так мечтали. – Знайте же, слепая безумица, что вы должны были попасть в продажу на константинопольский рынок невольниц. У них с сестрой уже это все было устроено!.. Добрые, сочувственные глаза Душилова с искренним состраданием смотрели на девушку. – Душилов… один вопрос: значит, он меня не любил? – Видите ли… У него есть любовница – француженка Берта, отбывшая в прошлом году в парижском Сен-Лазаре наказание за кражи и разврат. Девушка глухо, беззвучно плакала. – Этого… я ему никогда не прощу. – И не прощайте! Я вас вполне понимаю… Кстати, у вас столовое серебро в целости? – Ка-ак! Неужели он дошел до этого? – Ничего не скажу… Вы знаете, я не люблю сплетничать, но вчера мне удалось видеть у него две столовые ложки с инициалами вашей доброй мамы. Ну, мне пора. Прикажете передать Крошкину, alias[5] Звереву, от вас привет? Девушка вскочила с растрепанной прической и гневным лицом: – Скажите ему… что он самый низкий мерзавец! Что ему и имени нет! – Так и скажу. Хотя имя у него есть, и даже целых четыре. Я еще скажу, что он, кроме мерзавца, поджигатель и детоубийца – я нисколько не ошибусь. Ну-с, всего доброго. Поклон уважаемому папаше! Душилов ушел из сада в самом благодушном настроении. На другой день он решил зайти к другу Крошкину поделиться удачными результатами. Вбежавши, как всегда, без доклада, он заглянул в кабинет друга и увидел его в странной компании. За столом сидел судебный следователь и сухо, официально спрашивал бледного, перепуганного Крошкина: – Итак, убийство ростовщика вы решительно отрицаете? Лучше всего вам сознаться. Хорошо-с! А не скажете ли вы нам, чем вы занимались в прошлом году в Могилеве с вашей сообщницей, которую вы выдаете за сестру и которая так ловко оперировала в деле с сахарозаводчиком?.. Не согласитесь ли вы сознаться, что смерть вашей несчастной тетки ускорена не природой, а человеком, и этот человек были вы, – при соучастии любовницы, француженки Берты, которую полиция сегодня тщетно разыскивает? Не запирайтесь, вы видите, что правосудию все известно!.. |
||
|