"Ясновидение" - читать интересную книгу автора (Ледбитер Чарлз Уэбстер)

Глава VIII Ясновидение во времени: будущее

Причины и следствия. – Когда возможен выбор направления. – Слова д-ра Лоджа. – Второе зрение. Страшное видение. – Бык и доктор. – Сон экономки. – Предвиденное убийство. – Предупреждение. – Призрачные армии. – Гора Соутер Фелл. Проказы духов. – Духи виселицы.

Мы можем до некоторой степени, хоть и очень неясно, представить себе, что сознанию, достаточно раскрытому, все прошлое может являться одновременно и действенно; но если мы попытаемся представить себе каким образом и все будущее также может быть заключено в этом сознании, перед нами встанут еще большие трудности. Если бы мы могли верить в магометанское учение о кисмете или в кальванистическую теорию предопределения, тогда понять это нам было бы легче; но так как мы знаем, что и то и другое есть лишь уродливое искажение истины, то мы должны поискать более приемлемой гипотезы.

Конечно, есть такие люди, которые отрицают всякую возможность предвидения, но такое отрицание обнаруживает лишь насколько они невежественны в этой области. Множество вполне проверенных случаев не оставляет места для сомнений в самом факте, но многие из этих случаев таковы, что найти для них разумное объяснение – задача далеко не легкая. Нет сомнения в том, что эго обладает некоторой способностью предвидения и если бы те события, которые человек предвидит, всегда были бы очень значительны, то можно было бы предположить, что какая-то исключительная побудительная причина дает возможность эго, в каждом данном случае, отчетливо запечатлевать в сознании своей низшей личности то, что оно видело. Несомненно, таким образом объясняются многие случаи, когда предвидится смерть или большое несчастье, но есть много и таких случаев, для которых такое объяснение, по-видимому, не подходит, так как очень часто предсказанные события бывают крайне бессодержательны и ничтожны.

Иллюстрацией к тому, что я хочу сказать, может послужить известный рассказ, в котором фигурирует распространенное в Шотландии, так называемое второе зрение. Человек, не веривший ни во что оккультное, был предупрежден одним ясновидящим, жившим в горах, о приближающейся смерти одного соседа. Пророчество изобиловало подробностями вплоть до полного описания похорон, причем названы были имена четырех лиц, которые должны были поддерживать концы покрова на похоронной церемонии, а также имена остальных присутствующих. Человек, которому все это было сказано, посмеялся над всей этой историей и быстро забыл ее. Но смерть соседа в предсказанное время напомнила ему о предуведомлении, и он решил изменить во что бы то ни стало хоть часть этого предсказания и самому быть одним из тех, которые будет поддерживать концы покрова. Ему удалось устроить дело так, как он хотел, но как раз в тот момент, когда похоронная процессия должна была двинуться, он был отозван от своего места по какому-то маленькому делу, которое задержало его на одну или две минуты. Когда он поспешно вернулся, он увидел с изумлением, что процессия тронулась без него и что предсказание исполнилось полностью в точности, так как покров несли как раз те четверо, которые были указаны.

В данном случае ничтожная подробность, ни для кого не имеющая никакого значения, была предсказана за несколько месяцев вперед; и хотя человек делает определенное усилие, чтобы изменить указанное распределение, ему ничего не удается изменить. Конечно, это очень похоже на предопределение (всего, вплоть до самых мельчайших подробностей), и только рассматривая этот вопрос с точки зрения высших планов, мы находим путь, который дает нам возможность избежать этой теории. Конечно, как я говорил уже по поводу другой стороны вопроса, полное объяснение не дается нам пока, и так оно и должно быть до тех пор, пока мы не будем знать бесконечно больше, чем знаем теперь.

Самое большее, на что мы можем надеяться в настоящее время, это указать направление, в котором может лежать объяснение.

Как бы то ни было – несомненно, что все, случившееся теперь, есть результат причин, действовавших в прошлом, и точно так же – все, что случится в будущем, будет результатом уже действующих причин. Даже на нашем физическом плане мы можем рассчитать, что за известными совершёнными поступками последуют известные результаты, но наши расчеты постоянно расстраиваются вмешательством факторов, которых мы не в состоянии предусмотреть. Если же мы поднимаем наше сознание на высоту ментального плана, мы сможем гораздо дальше заглянуть в результаты наших поступков.

Мы сможем проследить, например, за действием случайного слова не только на того человека, к которому оно было обращено, но через него и на многих других, так что слово это образует все более и более расширяющиеся круги, пока, наконец, не охватит как бы всю страну. Один взгляд на такое зрелище гораздо действительнее, чем целый ряд нравственных правил, старающихся внушить нам необходимость крайней осмотрительности в мыслях, словах и делах.

С этого плана мы не только можем видеть полностью результат всякого поступка, но можем видеть также – где и в каком направлении результаты других поступков, на вид совершенно не связанных с ним, вступят и видоизменят результат данного поступка. Поистине можно сказать, что результаты всех, действующих в настоящем причин, ясно видны оттуда, что будущее, такое, какое бы оно было, если бы не возникли совершенно новые причины, лежит открытое нашему взору.

Конечно, новые причины возникают потому, что воля человека свободна; но что касается всех обыкновенных людей, то употребление, которое они сделают из своей свободы, может быть вычислено заранее с достаточной точностью.

У среднего человека так мало истинной воли, что он в сильной степени является созданием обстоятельств; поступки, совершенные им в прежних жизнях, ставят его в известные, окружающие его, условия, и влияние на него этих условий играет до такой степени важную роль в истории его жизни, что его будущее направление может быть предсказано почти с математической точностью. С развившимся человеком дело обстоит иначе; для него главнейшие события тоже подготовлены прошлыми деяниями, но те способы, которыми он позволит этим событиям действовать на себя, те методы, при помощи которых он будет иметь с ними дело и, быть может, восторжествует над ними, – все принадлежат только ему, и даже на девачаническом плане их можно предвидеть лишь предположительно.

Если глядеть таким образом на человека сверху, кажется, что его свободная воля проявляется только в известные критические моменты его жизненного пути. Он достигает до такой точки своей жизни, откуда перед ним ясно открываются две или три альтернативы; он абсолютно свободен выбрать ту из них, которую пожелает; правда, тот, кто знает его очень хорошо, может быть почти уверенным в том, каков будет этот выбор, но подобное знание со стороны его друга ни в каком случае не может быть названо принудительной силой.

Когда он выбрал, он должен пройти через это и принять все последствия. Вступив на какой-нибудь определенный путь, он часто бывает вынужден идти вперед очень долго прежде, чем ему представится случай свернуть с этого пути.

Его положение несколько напоминает положение машиниста поезда: подходя к месту, где скрещиваются пути, он может направить свой поезд по тому или другому пути, и таким образом перейти на ту линию, на которую хочет, но когда он перешел на одну из них, он уже вынужден катиться по той линии, которую выбрал, до тех пор, пока не достигнет другого скрещения путей, где снова ему представится возможность выбора.

Если глядеть вниз с высоты ментального плана, то все эти точки новых отправлений будут отчетливо видны, и все результаты каждого выбора будут лежать перед нами, ясные до самых мельчайших подробностей. Неуверенность останется лишь в одном, самом важном пункте, то есть в том, какой именно выбор сделает человек. Перед нашими глазами будет начерчено не одно, а несколько будущих, но мы не всегда будем в состоянии определить, которое из них материализуется в совершившийся факт. В большинстве случаев вероятность выбора будет так велика, что мы не колеблясь придем к решению, но случай, который я описал, конечно, теоретически возможен.

И этих знаний достаточно, чтобы верно предсказать многое, и нам не будет трудно вообразить, что какая-нибудь гораздо более высокая сила, чем наша, может всегда предвидеть – по какому пути пойдет любой выбор, а следовательно и предсказывать с абсолютной достоверностью.

На буддхическом плане не нужен такой выработанный процесс сознательного расчета, потому что, как я уже говорил, прошлое, настоящее и будущее существуют здесь одновременно, чего совершенно нельзя объяснить на нашем плане.

Можно лишь принять этот факт, потому что причина его лежит в свойствах плана, но каким образом здесь действует высшая способность, это, конечно, совершенно непонятно для физического мозга. Однако от времени до времени мы встречаем намеки, которые как будто подводят нас чуть-чуть ближе к туманной возможности понимания. Один из таких намеков дает д-р Оливер Лодж в своем обращении к Британской Ассоциации в Кардифе. Он говорит:

«Время есть лишь относительная точка зрения на вещи – вот блестящая и полезная мысль. Мы переходим от явления к явлению с некоторой определенной скоростью, и это субъективное движение вперед мы истолковываем объективным образом, как будто бы события непременно должны двигаться в том же порядке и с той же скоростью. Но, может быть, это только один из способов воспринимать их. События, как прошлые, так и будущие, могут в некотором смысле существовать всегда, и, быть может, это мы подходим к ним, а не они случаются. Нам может помочь сравнение с путешественником в поезде железной дороги: если бы этот путешественник никогда бы не мог выйти из вагона и никогда бы не мог изменить скорости движения поезда, он, вероятно, считал бы, что ландшафты должны неизбежно следовать друг за другом и неспособен постигнуть их одновременного существования.

…Таким образом мы подходим к возможности четырехмерного восприятия времени, неумолимость течения которого, быть может, есть лишь естественное условие нашей ограниченности в настоящем. И если мы поймем ту мысль, что как прошедшее, так и будущее могут действительно существовать, то мы сможем признать, что должны иметь контролирующее влияние на действия настоящего, и оба вместе могут составить «высший план», или совокупность вещей, которую, кажется мне, мы должны искать в связи с указанием формы или детерминизмом и с действием живых существ, сознательно направленным к определенной и предусмотренной цели».

На самом деле время вовсе не есть четвертое измерение, но если на минуту посмотреть на него с этой точки зрения, то это несколько поможет нам подойти к тому, чего понять нельзя.

Предположим, что мы держим деревянный конус под прямым углом к листу бумаги и медленно пропускаем через бумагу этот конус вершиной вперед. Микроб, живущий на поверхности этого листа и неспособный воспринимать ничего такого, что лежит за пределами этой поверхности, не только никогда не сможет увидеть конус, как целое, но не сможет также образовать никакого рода представления о подобном теле. Все, что он увидит, – это внезапное появление маленького круга, который постепенно и таинственно будет становиться все больше и больше, пока наконец не исчезнет из его мира так же внезапно и непонятно, как и появился в нем.

То, что на самом деле есть лишь ряд разрезов конуса, покажется ему последовательными ступенями в жизни круга, и для него невозможно будет помыслить, что эти последовательные ступени могут быть видимы одновременно.

Нам же, конечно, легко, глядя на все это вниз с высоты другого измерения, увидеть, что микроб просто-напросто находится в заблуждении, происходящем от его ограничений, и что конус все время существует, как целое.

Наше собственное заблуждение относительно прошедшего, настоящего и будущего, быть может, похоже на это, и приобретаемая на буддхическом плане точка зрения на всякую последовательность событий соответствует возможности видеть конус, как целое. Само собой разумеется, что всякая попытка выразить эту мысль заводит нас в целую сеть поразительных парадоксов; но тем не менее факт остается фактом, и наступит время, когда все это будет ясно, как день, для нашего понимания.

Когда сознание ученика вполне раскрыто на буддхическом плане, тогда для него становится возможным полное предвидение, хотя, вероятно, он не сможет (и даже наверняка не сможет) – перенести в свою жизнь результаты своего ясновидения во всей их полноте и точности, Но все же, разумеется, ему доступна большая сила предвидения, если только он хочет ею пользоваться; и даже тогда, когда он не пользуется ею, у него, в его обыденной жизни, бывают проблески предвидения, и часто он мгновенным интуитивным путем знает, как повернутся события, раньше даже, чем они наступили.

Помимо подобного полного предвидения мы находим, как и в предыдущих случаях, что существуют все степени этого типа ясновидения, от случайных, смутных предчувствий, которые не могут в точном смысле слова быть названы зрением, до частых и вполне законченных случаев второго зрения.

Способность, которой дано это несколько неправильное название, чрезвычайно интересна и заслуживает более тщательного и систематического изучения, чем то, какое ей до сих пор посвящалось.

Нам известно, что нередко этой способностью обладают шотландские горцы, хотя нельзя, конечно, сказать, что она принадлежит исключительно им. Случайные примеры ее бывают почти у всех наций, но чаще всего она проявляется у горных жителей и у людей, ведущих уединенный образ жизни. В Англии многие считают ее исключительно достоянием кельтической расы, на самом же деле она встречается во всем мире у народов, занимающих подобное местоположение. Замечено, например, что она очень распространена среди вестфальских крестьян.

Иногда второе зрение заключается в том, что человек видит картину, очень ясно изображающую какое-нибудь событие, которое должно наступить; быть может, еще чаще проблески будущего являются облеченными в какую-нибудь символическую форму. Нужно отметить, что события, которые предвидятся таким образом, обыкновенно бывают неблагоприятны, чаще всего это смерть. Я не помню ни одного случая, чтобы второе зрение показало что-нибудь такое, что не носило бы самого мрачного характера. У этой способности есть мрачный символизм, составляющий ее особое достояние, символизм саванов, блуждающих кладбищенских огней и прочих похоронных ужасов. В некоторых случаях она до некоторой степени зависит от местности, так как было замечено, что жители острова Скай, обладающие этой способностью, часто теряют ее, когда покидают остров, хотя бы лишь для того, чтобы переехать на материк. Подобный дар иногда бывает наследственным в какой-нибудь семье в течение целых поколений, но это нельзя назвать неизменным законом, потому что часто второе зрение проявляется внезапно у какого-нибудь члена семьи, который до того времени совсем не был подвержен его мрачному влиянию. Я уже приводил пример того, как с помощью второго зрения было за несколько месяцев вперед предсказано наступающее событие. Привожу другой, быть может, еще более поразительный пример, в том виде, как он был мне рассказан одним из действующих лиц.

«Мы углубились в чащу и шли вперед уже около часу, но безуспешно, как вдруг Камерон, который случайно шел ближе всех ко мне, внезапно остановился, побледнел, как смерть, и указывая прямо перед собой, воскликнул с выражением ужаса:

– Смотрите! Смотрите! Милосердный Боже, глядите сюда!

– Где? Что такое? – закричали мы все разом, бросаясь к нему и озираясь вокруг, ожидая увидеть тигра, кобру, Бог знает что еще, но уже наверняка что-нибудь ужасное, если это могло вызвать такое волнение в нашем обыкновенно сдержанном товарище.

Но не видно было ни тигра, ни кобры, ничего кроме Камерона, указывающего с ужасным, диким выражением лица и выкатившимися глазами на что-то, чего мы не могли видеть.

– Камерон! Камерон! – воскликнул я, хватая его за руку, – ради самого Неба, говорите! В чем дело!

Едва я успел произнести эти слова, как слабый, но очень своеобразный звук поразил мой слух, и Камерон, опуская свою указывающую руку, с усилием произнес хриплым голосом: – Вот! Вы слышали? Слава Богу, все прошло! – и упал без чувств на землю.

Наступило минутное замешательство; мы расстегивали его воротник, я брызгал ему в лицо водой, которая к счастью была у меня в моей фляжке, кто-то старался влить ему в рот водки, хотя зубы его были крепко стиснуты; и под шум этого волнения я шепнул на ухо человеку, стоявшему рядом со мной (кстати, одному из самых больших наших скептиков):

– Бошан! Слыхали вы что-нибудь?

– Как же, да! – отвечал он, – любопытный звук, очень любопытный! Что-то вроде треска или грохота очень далеко, но все же вполне отчетливо; если бы это не было совершенно невозможно, я бы поклялся, что это была ружейная пальба.

– Совершенно такое же впечатление и у меня, прошептал я, – но тише, он приходит в себя?

Минуты через две он был уже в состоянии говорить, хотя и слабым голосом и начал благодарить нас за беспокойство; потом он сел, прислонился к дереву и твердым, хотя все еще тихим голосом сказал:

– Мои дорогие друзья, я чувствую, что должен вам объяснить свое необыкновенное поведение. Этого объяснения я бы охотно избежал; но когда-нибудь я должен буду объясниться, а потому – все равно, пусть это будет теперь. Может быть, вы заметили, что когда во время нашего путешествия вы все принимали участие в насмешках над снами, предзнаменованиями и приведениями, я неизменно избегал высказывать свое мнение по этому поводу. Я это делал потому, что не желал попасть в смешное положение или поднимать споры и вместе с тем не мог согласиться с вами, так как по своему собственному страшному опыту слишком хорошо знал, что мир, который люди согласились называть миром сверхъестественным, так же реален (нет, может быть, еще гораздо реальнее!), как этот мир, который мы видим вокруг нас. Другими словами, я, как и многие мои соотечественники, обладаю проклятым даром второго зрения, этой ужасной способностью, рисующей картины несчастий, которые скоро должны наступить.

– Подобное видение у меня как раз только что было; оно исключительно ужасно, и вы видели, как оно меня поразило. Я увидел перед собой труп человека, умершего не спокойной естественной смертью, но жертвой какого-нибудь ужасного случая; страшная бесформенная масса с лицом вздувшимся, измятым, неузнаваемым. Я видел, что это ужасное тело лежит в гробу и над ним совершается похоронный обряд. Я видел пастора и кладбище; и хотя ни того, ни другого не видел никогда раньше, я прекрасно могу мысленно вызвать их перед глазами. Я видел вас, себя, Бошана, всех нас и многих еще, стоящих вокруг в качестве провожающих покойника. Я видел, как солдаты подняли ружья, когда окончилась служба; я слышал залп из этих ружей и больше не помню ничего.

Когда он упомянул об этом ружейном залпе, я с содроганием взглянул на Бошана; и никогда не забуду выражения застывшем ужаса на его красивом, обыкновенно скептическом лице».

Это лишь один инцидент (и вовсе не самый существенный) в этой замечательной истории психического опыта, но так как в данную минуту нас интересует лишь пример случая второго зрения, который она нам дает, то я должен лишь сказать, что позднее, днем, группой молодых офицеров было найдено тело их командира в том ужасном виде, который так верно описал Камерон. Рассказ продолжается:

«Когда на следующий день вечером мы прибыли к месту нашего назначения и с нас сняли показания соответствующие власти, Камерон и я вышли на прогулку, надеясь, что смягчающее влияние природы хоть немного стряхнет с нас парализовавшее нас уныние. Внезапно он сжал мою руку и, указывая на какую-то грубо сделанную решетку, сказал дрожащим голосом: – Да! Вот оно! Это кладбище, которое я видел вчера. – И когда позднее мы были представлены местному капеллану, я заметил (хотя мои друзья и не заметили этого) непреодолимое содрогание, с которым Камерон взял его руку, и я понял, что он узнал пастора своего видения».

Что же касается оккультного объяснения всего этого, то я полагаю, что видение Камерона было чистейшим случаем второго зрения, и если так, то тот факт, что два человека, которые, очевидно, были ближе всех к нему (несомненно, один, а возможно, что и оба прикасались к нему), принимали в этом видении участие в ограниченных пределах, давших им возможность только услышать заключительный залп в то время, как другие, не бывшие так близко, не слыхали ничего, – обнаруживает, что интенсивность, с которой видение поразило ясновидящего, вызвала вибрации в его духовном теле, передавшиеся вибрациям лиц, находившихся с ним в соприкосновении, как это бывает при обычной передаче мыслей. Тот, кто пожелает прочесть окончание этой истории, найдет его на страницах «Люцифера» (т. XX, стр. 457).

Легко можно собрать множество примеров подобного же рода. Что же касается тех случаев, когда зрение это принимает символическую форму, то было замечено людьми, обладающими таким зрением, что если, встречая живого человека, они видят вокруг него призрачный саван, то это есть верное предзнаменование смерти этого человека. Время приближения смерти указывается или тем, насколько саван покрывает тело, или тем, в какое время дня было это видение; если это было рано утром, то говорят, что человек умрет в течение этого же самого дня, если же это было вечером, то тогда он умрет в продолжение года.

Другой (и очень замечательный) вариант символической формы второго зрения, это случай, когда перед ясновидящим является безглавый призрак человека, которому угрожает смерть. Пример такого типа дан в «Signs Before Death»; это случай в семье д-ра Ферриера, хотя здесь, если я верно припоминаю, видение наступило лишь очень незадолго до смерти.

Переходя от ясновидящих, которые постоянно обладают известной способностью, но управлять ею могут не всегда, мы сталкиваемся с множеством отдельных примеров предвидения, бывающего у людей, у которых это никак нельзя назвать постоянной способностью. Быть может, чаще всего это бывает во сне, но и в примерах, когда это бывает в бодрственном состоянии, тоже нет недостатка. Иногда предвидение относится к событию, имеющему явное значение для ясновидящего, и таким образом нам понятно, почему эго берет на себя труд передать его. В других случаях событие или не имеет видимого значения, или ничем не связано с человеком, которому является видение. Иногда ясно, что намерение эго (или сообщающего существа – каково бы оно ни было) состоит в том, чтобы предупредить низшее я о приближении какого-нибудь несчастья для того, чтобы это несчастье могло быть предотвращено, или, если это невозможно, чтобы можно было подготовиться к удару и смягчить его.

Чаще всего таким способом предсказывается (и это, быть может, естественно) смерть, иногда смерть самого ясновидящего, иногда кого-нибудь, кто ему дорог. Случаи такого предвидения так обычны в литературе по этому предмету и цель их так очевидна, что нам едва ли нужно приводить примеры; но один-два примера пророческого зрения, явно полезного и не столь мрачного характера, будут небезынтересны читателю. Следующий пример заимствован из книги Кроу «Night Side of Nature», этой богатой сокровищницы для всех, изучающих непознанное.

«Несколько лет тому назад доктор Ватсон, живущий теперь в Глазго, видел во сне, что его пригласили к пациенту в местечко, находящееся на расстоянии нескольких миль от того места, где он жил; ему снилось, что он отправился верхом на лошади, и что когда он пересекал болото, он увидал быка, бешено бросившегося на него; он спасся от рогов этого быка, укрывшись в одном местечке, недоступном животному; здесь он долго ждал, пока какие-то люди, видевшие его положение, не пришли к нему на помощь и не освободили его.

Между тем, на следующее утро, во время раннего завтрака пришло приглашение. Улыбаясь по поводу странного совпадения (как он думал), он выехал верхом на лошади. Он совсем не знал дороги, по которой ему нужно было ехать, но вот он подъехал к болоту, которое узнал, и тут же появился бык, стремительно несшийся по направлению к нему. Но во сне он видел место, где можно спастись, и этим местом не замедлил воспользоваться. Здесь он провел три или четыре часа, причем животное держало его в осаде, пока его не освободили местные крестьяне. Д-р Ватсон объявляет что, если бы не сон, он бы не знал, куда броситься за спасением».

Другой случай, в котором гораздо более долгий промежуток времени отделяет предупреждение от его выполнения, приводит д-р Ф. Г. Ли в своей книге «Glimpses of Supernatural».

«Миссис Ганна Грин, экономка в семье, жившей в деревне в Оксфордшире, видела однажды во сне, что она осталась совершенно одна дома в воскресенье вечером, и что, услыхав стук в парадную дверь, она подошла к ней и увидела подозрительного вида бродягу, вооруженного дубиной, который ломился в дом. Ей казалось, что она боролась с ним, не давая ему войти, но безуспешно, и что он ее ударил и она упала без чувств, а он проник в дом. На этом она проснулась.

Так как в продолжение долгого времени ничего такого не случилось, то обстоятельства сна скоро были забыты и, как она сама утверждает, совершенно вылетели у нее из головы. Тем не менее семь лет спустя этой самой экономке вместе с другими двумя слугами был поручен уединенный дом в Кенсингтоне. И вот однажды в воскресенье, когда другие слуги ушли и оставили ее одну, она была внезапно испугана громким стуком в парадную зверь.

И вдруг неожиданное воспоминание о когда-то виденном сне предстало перед ней с удивительной живостью и с замечательной силой, и она ясно почувствовала свое одинокое положение. Поэтому она сначала зажгла лампу на столе в прихожей (тем временем громкий стук еще раз повторился с большой силой), а потом имела неосторожность подняться на площадку лестницы и открыть окно; и тогда к своему величайшему ужасу она увидела наяву того самого человека, которого за несколько лет до того видела во сне; он был вооружен дубиной и требовал, чтобы его впустили.

Не теряя присутствия духа, она спустилась вниз к главному входу, хорошенько заперла эту дверь и другие двери и окна, и затем стала с силой звонить во все колокольчики дома, и зажгла огни в верхних комнатах. Оказалось, что все это спугнуло злоумышленника».

Очевидно, и в этом случае также сон был практически нужен, так как без него почтенная экономка, без сомнения, прямо в силу привычки открыла бы дверь, как обыкновенно, в ответ на стук.

Но эго не только во сне старается запечатлеть в своем низшем «я» то, что считает для него нужным. В книгах можно найти много таких примеров, но вместо того, чтобы приводить их, я расскажу случай, сообщенный мне всего несколько недель тому назад одной моей знакомой дамой; случай этот хоть и не окружен романтическими обстоятельствами, имеет, однако, ту заслугу, что он – новый.

Итак, у моей приятельницы двое маленьких детей и незадолго до того старшая девочка простудилась и несколько дней чувствовала какую-то неловкость в верхней части носа. Мать не особенно задумывалась над этим, надеясь, что это пройдет, но вдруг однажды она увидела перед собой в воздухе, как она описывает, изображение комнаты, в центре которой стоял стол; на столе лежала ее девочка не то без чувств, не то мертвая, а над ней наклонялись какие-то люди. Она ясно видела малейшие подробности этой картины и, в частности, заметила, что на девочке была белая ночная рубашка, между тем как на самом деле все белье этой девочки было розовое.

Это видение произвело на нее сильное впечатление и в первый раз навело ее на мысль, что, быть может, ребенок страдает от чего-нибудь более серьезного, чем простуда. Она снесла девочку в больницу для осмотра.

Хирург, осматривавший девочку, обнаружил присутствие опасной опухоли в носу, которая, как он заявил, должна быть удалена. Через несколько дней ребенок был взят в больницу для операции и уложен в кровать. Когда мать приехала в больницу, оказалось, что она забыла захватить с собой ночную рубашку своей девочки, и тогда сестры милосердия достали ночную рубашку, которая оказалась белой. В этой белой рубашке девочка и перенесла операцию на следующий день в той самой комнате, которую ее мать видела во всех подробностях в своем видении.

Во всех этих случаях предвидение достигает своей цели, но книги полны рассказов о предупреждениях, на которые не обращали внимания или над которыми смеялись, и о следовавших за этим несчастиях. Иногда известие получает такое лицо, которое фактически не может вступиться в дело, как в историческом примере, когда Джон Виллиамс, заведующий рудниками в Корнуэлсе, видел, как убили канцлера казначейства Спенсера Персеваля, когда он входил в Палату Общин, – за восемь или девять дней до того, как это убийство совершилось на самом деле. Но, может быть, даже и в этом случае что-нибудь могло быть сделано, так как мы читаем, что Виллиамс был сильно поражен и советовался со своими друзьями – не поехать ли ему в Лондон, чтобы предупредить Персеваля. Они отговорили его, и убийство совершилось. Впрочем, если бы даже он и поехал в город и рассказал эту историю, вряд ли на него обратили бы внимание; но все же возможно, что были бы приняты некоторые предосторожности, которые предупредили бы убийство.

Нам непонятно, чем было вызвано это любопытное пророческое видение. Обе стороны были совершенно неизвестны друг другу, так что тесная привязанность между ними не могла играть здесь роли. Если это была попытка со стороны какого-нибудь невидимого помощника, желающего предотвратить грозящее несчастие, то странно, что никого достаточно восприимчивого не нашлось ближе Корнуэлса. Быть может, Виллиамс, находясь в астральном плане во время сна, случайно встретился с этим отражением будущего и, придя в ужас, передал это впечатление своему низшему разуму в надежде, что что-нибудь может быть сделано для предупреждения этого; нельзя ничего сказать с достоверностью, не рассмотрев акаша-хронику и не увидев там, что произошло на самом деле.

Типичный пример совершенно бесцельного предвидения приводит Стэд в своих «Real Ghost Stories». Его приятельница мисс Фрир (чаще называемая мисс X), гостя как-то на даче, находясь в полном сознании, увидела запряженный белой лошадью и стоящий у дверей вестибюля экипаж с двумя незнакомцами; один из них вышел из экипажа и, стоя, играл с терьером. Она заметила, что на нем был ульстер, а также особенно поразили ее свежие следы колес, оставленные экипажем на песке. Однако в то время там ничего такого не было; но через полчаса два незнакомца действительно подъехали в таком экипаже, и каждая подробность видения этой дамы была в точности выполнена.

Далее Стэд приводит другой пример такого же бесцельного предвидения, когда между сном (в этом случае был сон) и его выполнением прошло семь лет.

Все эти примеры, случайно выбранные из сотен других, показывают, что в эго несомненно заложена некоторая способность предвидения, и такие случаи, очевидно, случались бы гораздо чаще, если бы не крайняя непроницаемость и не отсутствие отзывчивости в низших проводниках большинства тех людей, которых мы называем цивилизованными; свойства же эти, главным образом, нужно приписать тяжелому, практическому материализму нашего века. Я говорю, конечно, не о какой-либо профессии, связанной для человека с материалистическим взглядом на вещи, но о том факте, что во всех практических делах обыденной жизни почти каждый руководствуется исключительно соображениями эгоистических интересов в той или иной форме.

Во многих случаях само эго бывает неразвито и поэтому предвидение его очень смутно. В других случаях эго само видит ясно, но его низшие проводники до такой степени невпечатлительны, что ему ничего не удается внушить физическому мозгу, кроме неопределенного предчувствия приближающегося несчастия. Есть и такие случаи, когда предостережение посылает не эго, а какое-нибудь существо со стороны, почему-либо принимающее дружеское участие в том лице, которое получает это ощущение. В своей книге, о которой я упоминал выше, Стэд говорит нам о том, как он за много месяцев вперед был уверен в том, что ему будет поручена «Pall Mall Gazette», хотя с обычной точки зрения трудно было представить себе что-нибудь менее вероятное. Явилось ли это предвидение результатом влияния его собственного эго, или то было дружеское указание от кого-нибудь иного – невозможно сказать, не сделав определенных исследований; во всяком случае доверие Стэда к этому предчувствию вполне оправдалось.

Есть еще один тип ясновидения во времени, который не следовало бы оставить без упоминания. Случаи его сравнительно редки, но все же существует достаточно примеров, останавливающих наше внимание, хотя к сожалению нам обыкновенно дают не те сведения, которые нужны, чтобы хорошо расследовать эти случаи. Я говорю о явлениях спектральных армий или призрачных стад животных. В «Night Side of Nature» мы находим сообщения о нескольких таких видениях. Там рассказывается о том, как в Гавара Парке, близ Риплей несколько достойных доверия людей видели корпус солдат в белых мундирах; их было несколько сотен, они сделали несколько поворотов и потом исчезли; а за несколько лет до того подобную же призрачную армию видели по соседству от Инвернесса один почтенный фермер и его сын. В этом случае также количество войск было очень велико, и зрители сначала ни мало не сомневались в том, что это были настоящие существа из плоти и крови. Они насчитали по меньшей мере шестнадцать пар колонн, и времени у них было достаточно, чтобы заметить все подробности. Впереди солдаты двигались по семи человек в ряд; их сопровождало множество женщин и детей, которые несли оловянные кружки и разные принадлежности для стряпни. Мужчины были одеты в красное, и оружие их ярко сверкало на солнце. Посреди них находилось какое-то животное, не то олень, не то лошадь, нельзя было различить; солдаты бешено погоняли его своими штыками. Младший из наблюдавших мужчин заметил другому, что от времени до времени задние ряды принуждены были бежать, чтобы догнать авангард, а старший, бывший раньше солдатом, ответил, что это всегда так бывает, и посоветовал ему, если он когда-нибудь будет служить, стараться маршировать впереди. Там был только один верховой офицер; он ехал на серой лошади и на нем была шляпа с золотыми позументами и синяя гусарская шинель с откидными рукавами, отороченными красным. Оба зрителя рассмотрели его так подробно, что, как они говорили после, они бы узнали его везде. Однако они испугались, что с ними обойдутся дурно или что заставят их идти вместе с войсками, которые, по их заключению, пришли из Ирландии и сделали привал в Кинтайре; но в то время, как они стали перелезать ров, чтобы скрыться с их пути, все исчезло.

Явление подобного же рода наблюдалось в начале нашего столетия в Падсборне в Вестфалии, и видело его по меньшей мере тридцать человек; но так как через несколько лет после того на этом самом месте был сделан смотр двадцати тысячам человек, то решено было, что видение это было случаем второго зрения, способностью, довольно часто встречающейся в округе. Подобные спектральные толпы часто являются в тихих местах, где армия обыкновенных людей никаким образом не могла бы пройти. Один из наиболее замечательных рассказов о явлениях подобного рода приводит Гарриет Мартино в своем описании «Английских озер». Он пишет следующее:

«Соутер Фелл – это гора, на которой духи появлялись мириадами через известные промежутки времени в продолжение десяти лет прошлого столетия; они являлись двадцати шести избранным свидетелям и всем жителям коттеджей, из которых видна была гора, в продолжение двух с половиной часов, причем представления духов оканчивались с наступлением темноты!

Нужно помнить, что гора изобилует пропастями, и там совершенно не могут проходить толпы людей, а северная и западная сторона ее представляют собой отвесный перпендикуляр в 900 футов.

Накануне летнего солнцестояния в середине лета 1735 года, служащий на ферме Ланкастера, находящейся в полумиле от горы, увидел, что восточная часть ее вершины покрыта войсками, которые двигались вперед в продолжение часа. Они появлялись отдельными отрядами с возвышения на северной стороне и исчезали в углублении вершины. Когда бедняга рассказал свою историю, все стали издеваться над ним, как обыкновенно издеваются над всеми самостоятельными наблюдателями, если они видят что-нибудь удивительное. Через два года после того, накануне того же дня, мистер Ланкастер увидел там несколько человек, которые видимо следовали за своими лошадьми, как будто бы возвращаясь с охоты. Он ничего не подумал по этому поводу, но когда случайно через десять минут снова взглянул вверх, он увидел те же фигуры верхом, а за ними бесконечные ряды войск по пяти человек в ряд, двигающихся сверху над расщелиной, как раньше. Все семейство видело это, и маневры войск, и то, как каждым отрядом командовал верховой офицер, который галопировал взад и вперед. Когда спустились тени сумерек, дисциплина как будто ослабела, войска перемешались, стали двигаться неравномерно, и, наконец, все исчезло в темноте. Теперь, конечно, и над всеми Ланкастерами стали смеяться, как раньше над их слугой; но через некоторое время явилось их оправдание.

В канун летнего солнцестояния 1745 г. двадцать шесть человек, нарочно вызванных семьей, видели все то, что наблюдалось раньше, и больше того. Теперь при армии был обоз; а между тем всякий знал, что никаких экипажей не было и не могло быть на вершине Соутер Фелл. Количество людей нельзя себе было и вообразить; войска занимали пространство с полмили и быстро маршировали, пока ночь не скрыла их, все еще продолжающих маршировать. В облике этих призраков ничего не было туманного и неясного. Они казались такими реальными, что некоторые из людей поднялись вверх на следующее утро, чтобы поискать следов лошадиных подков; и страшно им было, когда они не нашли ни одного следа ни на вереске, ни на траве. Свидетели клятвенно подтверждали весь этот рассказ перед судьей; и вся округа с ужасом ждала наступающих событий шотландского мятежа.

Оказалось, что еще два другие лица видели нечто в этом же роде в тот же промежуток времени, в 1745 г., но скрыли это, чтобы избежать насмешек, которым подвергались соседи. Рен из Вильтон Халл и один работник, служивший у него на ферме, видели как-то в один летний вечер человека и собаку в горах, преследующих каких-то лошадей на таком крутом месте, на каком едва ли бы лошадь могла держаться. Они двигались с поразительной быстротой и так внезапно исчезли с южного склона, что Рен и работник поднялись на следующее утро на горы, чтобы поискать тело человека, который наверно был убит. Но они не нашли никаких следов ни человека, ни лошади, ни собаки; и они спустились вниз и держали язык за зубами.

Что же касается объяснения, то издатель «Lonsdale Magazine» объявил, что накануне летнего солнцестояния 1745 года мятежники упражнялись на западном побережье Шотландии, а движения их отражались в прозрачном тумане, подобном фата-моргане. Такого объяснения слишком недостаточно, но, насколько мы знаем, это все, что можно сказать в настоящее время. За этими фактами открылись многие другие, как, например, призрачное движение такого же рода, виденное в Лейстершире в 1707 году, и предание о прохождении армий над Хельвеллином накануне битвы при Марстон Мур».

Приводятся еще и другие случаи явлений призрачных овечьих стад на некоторых дорогах, и, конечно, различные немецкие истории о фантастических кавалькадах охотников и разбойников.

Как это часто бывает при исследовании оккультных явлений, можно найти различные возможные причины, из которых любая могла бы вызвать наблюдаемое явление, но при отсутствии более полных сведений можно лишь сделать попытку понять, какая из этих возможных причин действовала в каждом отдельном случае.

Чаще всего дается такое объяснение (если, конечно, вся история не отвергается, как ложная), что это мираж, то есть отражение движений настоящих войск, происходящих на значительном расстоянии. Я сам несколько раз видел обыкновенные миражи и знаю, как удивительно они могут обманывать; но мне кажется, что нужно допустить совершенно новый род миража, не такой, какой известен теперь науке, чтобы объяснить эти рассказы о призрачных армиях, некоторые из которых проходят мимо зрителя на расстоянии нескольких ярдов.

Во-первых, возможно, что это (как, по-видимому, в приведенном выше Вестфальском случае) – просто предвидение в гигантском масштабе, но кем организованы эти явления и для какой цели – нелегко разгадать; иногда они могут принадлежать прошедшему, а не будущему и быть на самом деле отражением сцен из акаша-хроники, хотя опять-таки здесь ни причины, ни методы подобных отражений не ясны.

Есть множество разнородных духов природы, которые были бы вполне способны, если бы пожелали это сделать, вызвать подобные явления своей чудесной силой колдовства, и это вполне соответствует их страсти мистифицировать и поражать человеческие существа. Иногда у них может быть и добрый умысел – предупредить своих друзей о событиях, которые, как они знают, должны совершиться. По-видимому, объяснение в этом направлении будет наиболее разумным объяснением для необычных явлений, описанных Мартино, в том случае, конечно, если можно доверять этим рассказам.

Возможно также и то, что в некоторых случаях за солдат были приняты сами духи природы, совершающие какие-нибудь предписанные им эволюции, которые они так любят; но нужно, впрочем, сказать, что эти эволюции мало похожи на военные упражнения, и разве лишь самые невежественные люди могут ошибиться в этом отношении.

Стада животных, вероятно, в большинстве случаев просто явления из прошлого, но есть случаи, когда они, как «дикий охотник» немецкой сказки, принадлежат к совершенно другой категории явлений, не относящихся к нашему настоящему предмету. Изучающие оккультизм хорошо знают тот факт, что обстоятельства, окружающие всякую сцену, исполненную интенсивного ужаса или страсти (например, сцену какого-нибудь исключительного ужасающего убийства), имеют способность вновь возникать, и для того, чтобы видеть форму, в которой они воспроизводятся, нужно очень небольшое развитие психических способностей; иногда случалось, что различные животные тоже входили в состав такой обстановки, а, следовательно, они тоже периодически воспроизводятся действием чувствующей свою вину совести убийцы.

По всей вероятности, каковы бы ни были основания для всех этих фактов, различные рассказы о призрачных всадниках и охотничьих кавалькадах, в общем, можно отнести к этой категории. Этим, очевидно, объясняются также некоторые явления призрачных армий, как, например, то замечательное воспроизведение битвы при Эджхилле, которое, по-видимому, происходило через несколько месяцев после дня настоящего сражения и было подтверждено мировым судьей, пастором и другими свидетелями очевидцами в любопытной, недавно появившейся брошюре.[6] Как сказано в этой брошюре, случай был исследован в свое время офицерами армии, которые хорошо узнали многих из увиденных ими призрачных лиц. Положительно, это похоже на пример страшной способности человеческих несдержанных страстей воспроизводить самих себя и каким-то странным путем давать нечто вроде своей собственной материализации. В некоторых случаях ясно, что виденные стада животных были просто толпами нечистых искусственных элементалов, принимающих эту форму для того, чтобы напитаться отвратительными эманациями особенно ужасных мест, каковы, например, места, где стояли виселицы. Пример этого рода, описанный в «More Glimpses of the World Unseen», представляют собой знаменитые «Gyb Ghosts» или духи виселицы, которые постоянно являлись в виде стад безобразных свиноподобных существ, бегающих, копающихся и дерущихся каждую ночь на том месте, где стоял этот памятник преступления. Но это скорее принадлежит к области привидений, а не к области ясновидения.