"Владимир Сергеевич Бушин. Эоловы арфы (Роман в новеллах) " - читать интересную книгу автора

Три женщины, запахиваясь в грубые тюремные халаты, приблизились к
Женни, сели рядом. Одна из них была совсем молода и весьма привлекательна
даже в таком полуночно-тюремном виде; вторая - тоже молода, но толста и
некрасива; третья, та, что проснулась раньше всех, явно доживала уже
последние годы короткого бабьего века.
- Откуда явилась? Как звать? Видно, больших господ обслуживала, да
чем-то не угодила? А что это у тебя в свертке? - спрашивала старшая.
Женни развернула сверток. Она ведь и сама не знала, что именно в нем
находится. Там оказалась булка белого хлеба с большим куском жареной
телятины и полдюжины вареных яиц. Женни взяла булку и примерилась
разломить ее на три части, но старшая запротестовала:
- Э, нет, дели на четверых. Еще неизвестно, когда тебя покормят, хотя
хорошо известно чем. И дай нам всем по яйцу, себе тоже возьми, а эти два
съест, когда проснется, вон та соня, что в углу.
Женни не чувствовала враждебности со стороны этих женщин, а их
грубоватая фамильярность после того, что она встретила в кабинете
комиссара полиции, ее не пугала. Поэтому она кратко, сбивчиво, но в общих
чертах довольно ясно рассказала, кто она и как попала сюда.
Поедая телятину, предназначенную для Карла, обитательницы
одиннадцатой камеры внимательно слушали Женни. В ее рассказе их, кажется,
больше всего заинтересовало то, что у нее есть муж и дети.
- Трое, - уточнила Женни, впервые улыбнувшись за этот день.
- Ах, как бы я хотела хоть одного-единственного, - вздохнула самая
младшая, - но, видно, у меня никогда не будет детей. В четырнадцать мне
пришлось травить плод от хозяйского сынка. С тех пор вот уже шесть лет ни
разу не понесла.
- Дура, - прервала ее старшая, - куда бы ты делась с ребенком? Чем бы
ты его кормила? Одна-то не можешь...
- А у меня был и муж и ребенок, - сказала толстуха. - Только муж в
шахте погиб, а мальчик вскоре умер от простуды.
Женщина, которая до сих пор спала, вдруг проснулась, села на нарах,
оглядела всех сонно-безразличными глазами. Старшая протянула ей два яйца:
<Ешь, тебе оставили>. Она молча очистила их, съела, даже не посолив, и
снова легла.
Младшая спросила:
- А вы давно замужем?
- В июне исполнится пять лет. А до свадьбы мы были более семи лет
тайно помолвлены.
- Семь лет! Тайно! - всплеснула руками младшая. - Неужели так бывает!
Все эти семь лет вы любили друг друга? И сейчас любите?
- Дура несмышленая, - перебила старшая, - ты сообрази только: пять
лет еще не женаты, а уже три ребенка! Разве без любви так бывает?
Женни почувствовала, что краснеет, услышав такую аргументацию, против
которой, однако, возразить, пожалуй, было нечего.
- Свадьба у вас была, надо думать, богатая? - спросила толстуха.
- Нет, очень скромная, но веселая. Ведь муж мой далеко не богат.
- Уж это ясно, - сказала догадливая старшая. - Богачей в тюрьмы не
сажают.
- А свадебное путешествие у вас было? - не могла угомониться младшая.
Ее, видимо, сильнее, чем подруг, захлестывали волны любопытства и горькой