"Уильям Берроуз. Дневники Ли" - читать интересную книгу автора

все твои затаенные страхи - или желания? У тебя не перехватывает дыхание от
неожиданных изменений давления. Внешнее и внутреннее давление уравновешенны.
Так что я написал рассказ о человека, который поменялся с кем-то
паспортом в турецких банях в русской зоне Вены, и не может вернуться обратно
за железный занавес. Конечно же, не оконченный. За кого вы, черт возьми,
меня принимаете.

Над Веной было светлое суровое фарфоровое небо, и холодный весенний
ветер срывал просторное габардиновое пальто с тощего тела Мартина. Он
почувствовал боль желания в пояснице, как зубная боль, легкая и не похожая
ни на какое другого ощущение. Он обогнул угол; Дунай ворвался в него сотнями
светящихся точек, и он почувствовал всю силу ветра и, чтобы сохранять
равновесие, наклонился вперед.
Если охраны на линии нет, это будет не так уж и опасно, - подумал он.
Они не смогут обвинить меня в том, что я шпионю в турецких банях. Он увидел
кафе и вошел. Огромная комната, почти пустая. Зеленые сидения как в старом
пульмановском вагоне. Угрюмый официант с круглым в прыщах лицом и белыми
ресницами принял заказ - двойной бренди. Он проглотил бренди одним глотком.
На мгновение он почти задохнулся, затем его желудок успокоился в волнах
теплоты и эйфории. Он заказал еще бренди. На этот раз официант улыбался.
Какого черта, подумал он. Все, что они могут - это вышвырнуть меня из
русской зоны.
Он откинулся в кресле в предвкушении теплых объятий пара, расслабление,
превращение в жидкую амебу, растворение в тепле, комфорте и желании.
Зачем проводить линию? То, что человек хочет делать, он рано или поздно
сделает, в мыслях либо на деле... Но тебя никто не спрашивает. Третий бренди
анестезировал центры, отвечающие за осторожность. У меня встал, и я хочу
мальчика, и я собираюсь в римские бани, русская ли зона, нет. Очень жаль,
что у нас не было голубого депутата, когда делили Вену. Мы бы вышли на
баррикады защищать римские бани от русских.
Ему виделся легион голубых, построенных в боевые порядки, за
баррикадами из шведской мебели "модерн". Они оборонялись и умирали с
театральными жестами и патетическими возгласами. Все они были высокими
худыми неловкими педиками в Levi's и клетчатых рубашках с длинными желтыми
волосами и голубыми глазами безумцев, орущими, орущими. Он вздрогнул.
Возможно, мне лучше вернуться в отель и... нет, ради всего святого!
Трамвай был переполнен и ему пришлось стоять. Люди выглядели серыми,
неприветливыми, подозрительными, избегали его взгляда. Они проезжали по
Пратеру. Он был в русской зоне. Он помнил Пратер еще до войны: огромный
парк, всегда полный людей и возможных знакомств. Сейчас это был сплошной
пустырь из булыжника с гигантским колесом обозрения, смотревшемся на фоне
холодного голубого неба уныло и угрожающе. Он вышел из трамвая. Кондуктор
стоял, выглядывая из черной платформы, и наблюдал за Мартином, пока трамвай
не повернул за угол. Мартин сделал вид, что ищет сигарету.
Да, вот и Римские бани, почти не изменившиеся с тех времен. Улица была
пустынна. Мальчиков, возможно, тоже не будет. Но к нему подкрался молодой
человек и попросил огня. Не очень, решил он, внутри я найду что-нибудь
получше.
Он заплатил за комнату, оставив свой кошелек и паспорт в специальном
ящичке.