"Уильям Берроуз. Дневники Ли" - читать интересную книгу автора

Пока я ждал юкодол, ко мне пристали несколько нищих. Две парализованные
ниже талии девочки, передвигающиеся на своих деревяшках. Они преграждают мне
путь, цепляясь за мои брюки. На пляже английский моряк. Приближает свое лицо
к моему и говорит: "Когда-нибудь на их месте можешь оказаться и ты." Я
захожу в кафе и сажусь у стойки с чашкой кофе. Меня трогает за руку ребенок
лет семи, грязный и необутый. Эти люди вырастают в нищете и содомии.
Ощущение моего детского кошмара становится моим привычным состоянием.
Может это предчувствие ядерной катастрофы? Сон норвежца, жившего в
шестнадцатом веке: ему привиделось черное в форме гриба облако, закрывавшее
собой небо.
Сейчас у нас новый тип власти. Не власть единоличного правителя, не
власть аристократии или плутократии, но небольших групп людей, поднятых на
вершину власти произвольным давлением и подвластных политическим и
экономическим силам, почти не оставляющим места для маневра. Они
представители абстрактных сил, достигшие власти через отказ от самих себя.
Жестокий диктатор - это экспонат прошлого. Не будет больше ни Сталиных, ни
Гитлеров. Правители наименее безопасного из миров - это правители случайные,
недееспособные, испуганные пилоты у приборной доски огромной машины, которой
они не понимают, зовущие на помощь экспертов, чтобы те подсказали какую
кнопку нажать.
Джанк - это ключ, модель жизни. Если бы кто-нибудь разгадал джанк, ему
стали бы тогда открылись некоторые из секретов жизни, главные ответы.
Я уже упоминал возросшую чувствительность к ощущению ностальгии,
схожему с грезами наяву, которой всегда сопровождается джанк-болезнь в
легкой форме. Сегодня утром, проснувшись без джанка, я закрыл глаза и увидел
утесы на краю города, на вершинах которых стояли дома, и фарфоровое голубое
небо, и белое полотно, трепещущее на холодном весеннем ветру.
Чистое наслаждение холодным "уистлом" жарким летним днем из моего
детства. В 1920-х Соединенные Штаты, даже Средний Запад, были местом
блестящих возможностей. Вы могли стать гангстером, репортером-алкоголиком,
нервным биржевым маклером, иммигрантом, удачливым писателем. Возможности
расстилались перед вами, словно богатая товарами витрина. В сумерках летнего
вечера сидя с бутылкой "уистл" в руке на ступеньках черного входа, слушая,
как мимо, по Юклид-авеню, проносятся автомобили, я чувствовал возбуждение и
ностальгию по двадцатым у себя в паху.
Интересно, что из морфина выделили прекрасное противоядие от морфина,
и, что оно способствует выделению такого же противоядия в теле. А из
болезненного состояния наркомана получается повышенная чувствительность к
впечатлениям и ощущения на уровне сновидения, мифа, символа. На пенисе,
возможно, есть места полу гнилой и зачаточной плоти, отделенные от организма
и дегенерирующие в более аморфные образования типа желе жизни, которое где
угодно пустит корни и вырастит.

Видения западного Сент-Луис, движущихся фар автомобилей на
Линделл-бульваре. Очень реальные на какое-то мгновение. Я в комнате с мягким
освещением, может быть даже жилой. Ужасное чувство одиночества. Представляю
себя стариком, парализованным или слепым, и вынужденным принять милостыню
какого-нибудь родственника из Сент-Луиса. Я продолжаю писать, не надеясь на
публикацию. Книжный рынок насыщен. Его насыщают штатные писатели, и работа