"Уильям Берроуз. Дневники Ли" - читать интересную книгу автора

ни о чем не говорит, никуда не ведет. В ней нет ни эмоций, ни настроения.
Звучит как хор мальчиков, распевающих номера лотерейных билетов, или как
табачный аукцион. Они, вроде бы, бьют в тамбурин, танцуют и поют.
Периодически они достигают бессмысленной кульминации, и все пронзительно
завывают. Затем на какое-то время останавливаются, видимо для того, чтобы
передохнуть для следующей серии такого же воя. Это грустно, весело, дурно,
приятно? Выражает ли она какие-то глубокие человеческие переживания? Если
да, тогда я этого не чувствую.
Я размышлял о том, возможно ли найти музыкальную ноту, которая бы
вызвала у слушателя оргазм, которая достигла бы позвоночника и коснулась бы
длинного белого нерва. Напряжение нарастает в животе и длинными волнами
врывается в тело, колебание кишечника достигает неожиданного крещендо. Вот
так звучит арабская музыка. Механическое, без всяких эмоций, воспроизведение
оргазма, действие на нервы, удар по внутренностям.

После укола, я отправился в "Багдад", встретил Лейфа и Марва. Хозяин
художник-неудачник по фамилии Элгрен. Если у него и было имя, то я его
никогда не слышал. Высокий, широкий в плечах, коренастый, холодный и
высокомерный. Когда я только приехал в Интерзону, он выставлял некоторые из
своих картин. Ничего впечатляющего. Виды Сахары, лучшие из которых
напоминали голые обитаемые камни и пустыни пейзажей из снов Дали. Есть
умение, он умеет рисовать, но у него нет на то никаких причин. Я нашел, что
в выражении собственных чувств он также скуп, как и в живописи. С ним я не
мог разговаривать. Он живет с молодым художником-арабом, фальшивым
примитивистом. Элгрен великолепен в качестве хозяина модного ресторана - та
самая частота кристаллизованной гениальности. Он надеется, что забегаловка
прославится на весь мир.
"Вчера вечером гардероб был завален норкой. В Интерзоне полно денег," -
говорит он. Возможно, но это не совсем так. Денег даст богатая старуха. У
Элгрена нет и дайма, но он тип, который сумеет разбогатеть, если будет вести
себя как богатый. И Элгрен так безумен, что это ему поможет. У него
параноидальное тщеславие. Он из тех людей, у которых ни для кого не найдется
доброго слова, а таким и должен быть хозяином людного ночного заведения.
Каждому захочется быть исключением, единственным, кто бы ему нравился.
У него были арабские музыканты из "Риф" - комбо в составе трех
человек - и маленький мальчик, танцор и певец. Ребенку было четырнадцать, но
для своих лет он был слишком маленького роста, как все арабы. Ни волнения
юности на лице, ни брожения, никакого пробуждения. Лицо состарившегося
ребенка, похожее на лицо куклы с обезьяньей восприимчивостью. Деньги,
которые вы ему даете, он кладет к себе в тюрбан, так, что они свисают ему на
лоб. Что он делает с деньгами? У него очень громкий голос, эта хваткая,
кружащаяся кукла мычит подъемы и спуски арабской музыки. Он по-особому
дергает губами не только из стороны в сторону, но и вверх-вниз. Его
сексуальная и стяжательская напористость слились воедино. С ним никогда бы
не случилось такого, чтобы пойти с кем-нибудь в постель по иной причине
кроме как из-за денег. У него практически полностью отсутствует молодость,
вся сладость и неуверенность, и застенчивость юности. Он груб и бесстыден
как старая шлюха, и для меня представляет интерес только в качестве объекта
сексуального удовлетворения.
В Интерзоне с ее переизбытком нейлоновых рубашек, фотоаппаратов, часов,