"Вадим Бурлак. Похождения главного дуэлянта России (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

"... Но голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку не чист;
Да умный человек не может быть не плутом.
Когда ж об честности высокой говорит,
Каким-то демоном внушаем:
Глаза в крови, лицо горит,
Сам плачет, и мы все рыдаем.
Вот люди, есть ли им подобные? Навряд..."

Пьеса "Горе от ума" вначале ходила в рукописном варианте по Москве и,
конечно же, один экземпляр попал к Федору Толстому. А скорее всего, не
один...
Недоброжелателей у Грибоедова было предостаточно. И уж очень им
хотелось восстановить против него буйного графа.
Светская Москва ожидала дуэли.
Но случилось неожиданное.
Однажды Толстой-Американец встретил на Арбате Александра Грибоедова и с
ехидцей упрекнул:
- Что ж ты, братец, распускаешь по Москве слухи, будто я не чист на
руку и могу обокрасть человека?
- Помилуй, - ответил Грибоедов, - я подразумевал другое... "Не чист на
руку" - не в смысле украсть, а шулернуть, не честно обыграть в карты...
- Так бы и написал! А то подумают, что я взятки беру и табакерки да
золотые ложки ворую, - усмехнулся Толстой-Американец.
На том и расстались.
Дуэль не состоялась.
На этот раз трагедия обошла стороной Александра Грибоедова...

Под парусами вокруг света

Но все же, почему гвардии поручика Преображенского полка, графа Федора
Толстого современники прозвали Американцем?
Рассказывают, что началась эта история в Москве, после убийства на
дуэли Александра Нарышкина - сына влиятельного царского сановника.
Естественно, дело дошло до императора Александра I. Тот был взбешен.
- Пора примерно наказать главного дуэлиста и забияку Российской
империи! - Молвил император.
Действительно, гвардии поручик, граф Федор Толстой, как утверждают
современники, участвовал почти в полусотне дуэлей. В них было убито
одиннадцать его соперников. Одиннадцать раз гвардии поручик был разжалован в
рядовые.
А сколько было арестов, гауптвахт, "высылок в имение под надзор", никто
не знает.
Знакомые и друзья говорили, что "он не пресмыкался ни перед личностью,
ни перед общественным мнением и признавался иногда в своих неблаговидных
поступках с откровенностью, не лишенною цинизма".