"Юлий Буркин. Какукавка ("Если", #7, 2002)" - читать интересную книгу автора - Омерзительно. Гадко. И как книжонку сию грязную публика встретила?
Восторженно небось? Как все низкое. - Давайте посмотрим... Та-ак... Вот. "Резкая критика церковных обрядов в "Воскресении" была одной из причин отлучения Толстого святейшим Синодом от православной церкви..." - Отлучение? Неужели так?.. - Написано. Значит, точно... - Если уж честно говорить, нам с Богом всегда было, тесно, как двум медведям в одной берлоге... Но отлучение... Это, братцы, чересчур... - Я вам про что и говорю, - проникновенно сказал пришелец, - не надо вам все это писать. Один у России великий писатель, и тот скурвился - про проституток пишет, от церкви отлучен... Кому это надо? Какой вы пример народу подаете? Написали "Войну и мир" - да и хватит. Хорошая книжка! Я читал. Честное слово, в восьмом классе... Там все, что надо, есть - и национальный характер, и национальная идея, и национальный оптимизм... Да все!.. Не опошляйтесь. Пашите землю, шейте сапоги. Может, тогда и не будет у вас этих неприятностей в девятьсот десятом, и не побежите вы из дома, не замерзнете на станции... - Может, мне и Соньку бросить, пока не поздно? - заговорщически наклонился граф к собеседнику. - Ну, это вы уже сами решайте, Лев Николаевич. Тут я вам не советчик... - Может, мне с духоборами в Америку махнуть? - наклонился граф к собеседнику. - Лев Николаевич, увольте. Не мне это решать. - Да я не тебя, шельму, спрашиваю, - выпрямился граф, - я так, сам с Давеча пришли ко мне двое мужиков, один говорит: "Вот пришли незваны", а другой вторит: "Бог даст - уйдем не драны"... - Толстой по-детски захихикал, но тут же осадил себя и продолжил: - Уж не серчай на меня, что не гостеприимно принял... - Да ладно, чего там, - засмущался пришелец. - Все нормально. Вы мне главное скажите. Не будете "Анну Каренину" писать? - Да ни за что! Все, хватит. Отписался. - А "Воскресение"? - Еще чего не хватало! Церковь я, чего греха таить, недолюбливаю, но отлучение... Жить буду в свое удовольствие... Про меня еще скажут: нашел в себе силы уйти в зените славы... И не унизился до ее эксплуатации... - от удовольствия граф прищурился. - Обязательно скажут, - подтвердил пришелец. Толстой вздрогнул. Похоже, он и забыл о его присутствии. - Сколько тебе тут осталось? - спросил. Гость глянул на часы: - Одна минута. - Ну и как там, в будущем? - Нормально. Жить можно. - А Россия как? - Да... Так себе... - Худо, - покачал головой Толстой. - А в Бога-то веруют? - По-всякому... Вот, дядька у меня, например... Раздался легкий хлопок, и пришелец исчез. Внезапный ветер смахнул со стола бумажные листы и закружил их по комнате. |
|
|