"Готфрид Бюргер. Удивительные путешествия барона Мюнхгаузена (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

чудо-коня за эти короткие мгновения успела завязать близкое знакомство с
кобылами, носившимися по лугу, и, предавшись наслаждениям со своим
гаремом, по-видимому, забыла все перенесенные неприятности. Голова при
этом, правда, столь мало принималась в расчет, что жеребята, обязанные
своим существованием этому времяпрепровождению, оказались негодными
ублюдками: у них не хватало всего того, чего недоставало их отцу в момент
их зачатия.
Имея перед собой неопровержимые доказательства того, что обе половины
моего коня жизнеспособны, я поспешил вызвать нашего коновала. Не долго
думая, он с перепил обе половины молодыми ростками лавра, оказавшимися под
рукой. Рана благополучно зажила, но случилось нечто такое, что могло
произойти только с таким славным конем. А именно: ростки лавра пустили у
него в теле корни, поднялись вверх и образовали надо мной шатер из листвы,
так что я впоследствии совершил не одну славную поездку в тени лавров,
добытых мною и моим конем.
О другой незначительной неприятности, связанной с этим походом, я
упомяну лишь попутно. Я так бурно, так долго и неутомимо рубил врага, что
рука моя непроизвольно стала производить движение, которое совершала при
рубке, и оно сохранилось и тогда, когда неприятеля давно уже и след
простыл. Я был вынужден, чтобы нечаянно не задеть ни себя самого, ни
приближавшихся ко мне солдат, носить с неделю руку на перевязи, словно она
была у меня отсечена по локоть.
Человека, способного ездить на таком коне, как мой литовец, вы имеете
полное основание, милостивые государи, считать способным и на другие
фокусы при вольтижировке, которые сами по себе должны показаться
неправдоподобными. Мы осаждали не помню уже сейчас какой город, и
фельдмаршалу было необычайно важно получить точные сведения о положении в
крепости. Было чрезвычайно трудно, почти невозможно пробраться сквозь все
форпосты, караулы и укрепления. Да и не нашлось бы толкового человека,
способного удачно совершить такое дело. С обычным мужеством и служебным
усердием я, пожалуй, чересчур поспешно, стал подле одной из наших самых
больших пушек, из которой как раз в эту минуту собирались произвести
выстрел. Одним махом вскочил я на ядро, рассчитывая, что оно занесет меня
в крепость. Но когда я верхом на ядре пролетел примерно половину пути,
мною вдруг овладели кое-какие не лишенные основания сомнения.
"Гм, - подумал я, - туда-то ты попадешь, но как тебе удастся сразу
выбраться обратно? А что тогда случится? Тебя сразу же примут за шпиона и
повесят на первой попавшейся виселице".
Такая честь была мне вовсе не по вкусу.
После подобных рассуждений я быстро принял решение, и, воспользовавшись
тем, что в нескольких шагах от меня пролетало выпущенное из крепости ядро,
я перескочил с моего ядра на встречное и таким образом, хоть и не выполнив
поручения, но зато целым и невредимым вернулся к своим.
Ловкостью и умением, которыми я отличался в прыжках, обладала и моя
лошадь. Ни канавы, ни изгороди никогда не мешали мне ехать напрямик.
Однажды я погнался верхом за зайцем, который наискось пересекал военную
дорогу. По этой же дороге, как раз между мной и зайцем, проезжала карета с
двумя красивыми дамами. Мой конь с такой быстротой проскочил сквозь
карету, окна которой были открыты, что я едва успел снять шляпу и
почтительнейше извиниться за такую вольность.