"Готфрид Бюргер. Удивительные путешествия барона Мюнхгаузена (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

силой ударился о какой-то предмет, который мы приняли за скалу. При этом,
опустив лот на глубину пятисот саженей, мы не могли нащупать дно. Но еще
более удивительным и даже непонятным было то, что мы потеряли руль, у нас
сломался бушприт, все мачты расщепились сверху донизу, а две из них даже
полетели за борт.
Бедняга матрос, который в это время как раз убирал большой парус,
отлетел на три мили от корабля, раньше чем свалиться в воду. Если он
уцелел, то только благодаря тому, что во время полета ухватился за хвост
северного гуся, и это не только облегчило его падение в воду, но и дало
ему возможность, пристроившись на спине этой птицы, или, вернее, между
шеей ее и крылом, плыть вслед за кораблем до тех пор, пока его, наконец,
не удалось подобрать.
Сила толчка была так велика, что всех людей, находившихся в межпалубных
помещениях, подбросило к потолку. Моя голова при этом была вбита в
желудок, и потребовалось несколько месяцев, пока она заняла свое обычное
положение.
Мы еще не пришли в себя от удивления и состояния полнейшей
растерянности, когда все эти непонятные явления внезапно объяснились: на
поверхности воды показался огромный кит, который, греясь на солнце, как
видно, задремал. Чудовище было весьма рассержено тем, что мы осмелились
его обеспокоить, и ударом хвоста не только сорвало часть обшивки, но и
проломило верхнюю палубу. Одновременно кит ухватил зубами главный якорь,
который, как полагается, был намотан на шпиль, и протащил наш корабль по
меньшей мере миль шестьдесят - считая по шести миль в час.
Бог ведает, куда бы он увлек нас, если бы, на наше счастье, не
порвалась якорная цепь, благодаря чему кит потерял наш корабль, но зато и
мы лишились якоря.
Когда полгода спустя, возвращаясь в Европу, мы снова очутились в этих
водах, то натолкнулись в нескольких милях от прежнего места на мертвого
кита, который покачивался на волнах, и длиной он был, - чтобы не соврать,
- по меньшей мере в полмили. Так как мы не могли погрузить на борт
сколько-нибудь значительную часть такого огромного животного, то спустили
шлюпки и с большим трудом отрубили ему голову. Какова была наша радость,
когда мы не только обнаружили наш якорь, но еще и сорок саженей якорной
цепи, которая забилась в дупло гнилого зуба слева в его пасти.
Это было за всю поездку единственное происшествие, достойное внимания.
Но погодите! Я чуть не забыл упомянуть об одной подробности. Когда кит
в первый раз отплыл, таща за собой корабль, судно получило пробоину, и
вода с такой силой хлынула в дыру, что работа всех насосов не могла бы и
на полчаса отсрочить нашу гибель. К счастью, я первый обнаружил беду.
Пробоина была большая - примерно около фута в диаметре. Я испробовал
всевозможные способы, чтобы заткнуть ее. Но все было напрасно! В конце
концов, я все же спас прекрасный корабль и весь его многочисленный экипаж.
Меня осенила счастливейшая мысль. Как ни велика была пробоина, я всю
заполнил ее моей дражайшей частью, даже не снимая для этого штанов, и ее
хватило бы даже и в том случае, если бы пробоина была вдвое шире. Вас это
не удивит, милостивые государи, если я скажу вам, что я и по отцовской и
по материнской линии происхожу от голландских или по крайней мере от
вестфальских предков. Положение мое, пока я сидел на очке, было несколько
прохладное, но я вскоре был освобожден благодаря искусству плотника.