"Игорь Бунич. Лабиринты безумия " - читать интересную книгу автора

штаба знаменитого Вейгана.
Немцы, несмотря на обилие информации, не понимали, что Советы ведут
переговоры частично по инерции, частично - для отвода глаз.
Выдвинутый советской стороной термин "непрямая агрессия" допускал столь
широкое толкование, что давал СССР формальное право оккупировать любую
страну по усмотрению Сталина. "Непрямая агрессия" - это была очередная
сталинская новинка, с помощью которой вождь модернизировал свою знаменитую
доктрину "малой кровью на чужой территории".
В преамбуле проекта договора поминался агрессор, который теперь мог
быть и "непрямым". Англичане и французы этого термина совершенно не
понимали. Советская же сторона яростно на нем настаивала, поскольку Сталин
указал, что именно в этом термине и заключается вся суть проблемы
Шуленбург, бомбардируемый отчаянными телеграммами из Берлина, пытается
добиться приема у Молотова, но не видит в Москве тех лучезарных улыбок,
которые расточали Астахов с Бабариным в Берлине
Только 3 августа он встречается с Молотовым. Инструкции Риббентропа и
Вайцзеккера требуют от посла перевести переговоры с русскими в область
"конкретных" договоренностей и добиться согласия Сталина на государственный
визит в Москву рейхсминистра Риббентропа. Астахову уже намекали в Берлине,
что Германия приглашает СССР совместно "решить судьбу Польши", и Астахов,
как всегда, ответил лучезарной улыбкой. Но Молотой сдержан. Советский Союз и
так уже сделал много. Теперь пусть немцы проявляют инициативу, тем более,
что до 1 сентября осталось менее месяца. "Мы не спешим", - заметил в Берлине
Риббентроп улыбающемуся Астахову, но по дергающемуся лицу рейхсминистра было
видно, как он неумело блефует - времени у немцев уже нет. Сейчас они ринутся
в объятия СССР и угодят в подготовленную Сталиным ловушку.
Молотов принимает Шуленбурга более чем холодно. Да. СССР заинтересован
в улучшении советско-германских отношений, но пока со стороны Германии он
видит одни "благие намерения". Нарком напоминает послу об
Антикоминтерновском пакте, о поддержке Германией Японии во время
советско-японского конфликта у озера Хасан, об исключении Советского Союза
из Мюнхенского соглашения. У Шуленбурга возникает впечатление, что русские
вовсе не хотят никакого соглашения с Германией, а все еще надеются
договориться за немецкой спиной с западными союзниками.
Уныние, охватившее немцев, рассеивается Астаховым. В разговоре со своим
приятелем Шнурре советский дипломат уверяет экономического советника, что
нет никаких причин для волнений. Молотов согласен обсудить с немцами все
интересующие их вопросы, включая вопрос о Польше. Он только просит не
спешить, а действовать постепенно. Ведь и господин рейхсминистр Риббентроп
подчеркивал то же самое: не спешить, действовать постепенно.
Но у Гитлера уже нет времени действовать "постепенно", и это отлично
понимают в Москве. Уже середина августа.
14 августа Риббентроп инструктирует Шуленбурга, чтобы тот срочно
встретился с Молотовым. Министр напоминает послу о былой дружбе между двумя
странами и подчеркивает, что говорит "от имени фюрера". Риббентроп просит
добиться у русских разрешения на его визит в Москву, чтобы он мог "от имени
фюрера изложить свои взгляды лично господину Сталину". Он требует, чтобы
Шуленбург все это представил Молотову в письменном виде. Тогда и Сталин
будет точно информирован о немецких намерениях. Гитлер готов разделить между
Германией и СССР не только Польшу, но и всю Восточную Европу, включая