"Игорь Бунич. Меч президента (Историческая хроника) " - читать интересную книгу автора

"Беловежский преступник", "Главарь оккупационного режима", "Алкан в
Кремле", "Кремлевский преступник" - это наиболее мягкие эпитеты, которыми
награждала главу государства оппозиционная пресса.
Со страниц полуподпольных газеток подобные выражения быстро
перекочевали на 16 полос еженедельника "День" и в передовицы "Правды" и
"Советской России", растерявших былую респектабельность, а оттуда - прямиком
в зал Верховного Совета.
Под газетный визг в стране шел прямой саботаж решений исполнительной
власти, травля представителей президента, жесточайшее преследование всех
инакомыслящих, а региональные газеты, финансируемые либо деньгами КПСС, либо
военно-промышленными гигантами, иначе и не называли правительство, как
"Ельцин и его жидовская свора". Причем годовая подписка подобной газеты
стоила всего 4 (четыре) рубля, а то и рассылалась бесплатно.
Президент почти не реагировал, что еще более подзуживало его
оппонентов. Безнаказанность и безответственность достигли пределов,
небывалых для мирного времени. Ощущение напряженности во
внутригосударственной жизни было почти физическим.
Речь Хасбулатова на Всероссийском совещании депутатов всех уровней
закончилась официальным обращением этого форума к гражданам России, где, в
частности, говорилось: "Президент и его окружение, неспособные
цивилизованными методами управлять обществом и вывести его из глубокого
кризиса, вновь нагнетают напряженность, угрожая конституционному строю...
Боясь, что придется держать перед народом ответ за то, что его лишили
нормальных условий жизни, ограбили материально и духовно, попрали прошлое и
отняли будущее, незадачливые реформаторы пытаются установить диктатуру
личной власти... Прямое президентское правление, которым теперь угрожают, -
это разгон органов представительной власти. Уничтожение их окончательно
развяжет руки преступно-мафиозным элементам, коррупционерам и их зарубежным
покровителям..."
Нормальным образом жизни народа номенклатурные депутаты, естественно,
считали нищее прозябание этого народа за колючей проволокой коммунистической
зоны. Отнять у народа подобное прошлое, разумеется, считалось очень тяжелым
преступлением.
В этом обращении, если его исследовать, заключаются все ошибки и самого
Хасбулатова, и тех, кто за ним стоял, в оценке сложившейся в стране
обстановки.
Как бы тяжела эта обстановка ни была, подавляющая часть населения с
ужасом и содроганием вспоминала недавние времена "нормальной и духовной
жизни", ностальгия по которой, вполне понятно, стучала в сердца бывших
обкомовских секретарей пеплом Клааса.
Совещание закончилось 18 сентября. Все стали с нетерпением ждать
реакции президента. И она, наконец, последовала.

21 сентября 1993 года, вторник, 19:30.

Евгений Савостьянов, начальник Управления Министерства Безопасности по
Москве и Московской области, сидел в комнате отдыха, примыкающей к его
огромному кабинету и, помешивая ложкой остывший чай, с интересом посматривал
то на часы, то на экран небольшого переносного телевизора, стоявшего на
одной из полок массивной стенки рядом с бюстиком Дзержинского.