"Игорь Бунич. Меч президента (Историческая хроника) " - читать интересную книгу автора

лица мог бороться с президентом, сколько его душе угодно, придерживаясь,
разумеется, рамок закона.
Руцкой же в отставку уходить не собирался, нагло заявив, что он, как и
Ельцин, избран народом. На это злой на язык Полторанин съязвил, что возьми
Ельцин на выборы в качестве вице-президента ведро с керосином, то и оно бы
прошло на харизме самого Ельцина.
Тут бы вмешаться имевшемуся в стране Конституционному суду и поставить
Руцкого в так любимые этим судом "конституционные рамки", но председатель
Конституционного суда Валерий Зорькин был среди тех, кто воплощал в жизнь
установки Барнаульского заговора.
Между тем, щупальца заговорщиков фактически парализовали жизнь по всей
стране. Запущенные правительством реформы, буксуя на месте без обещанных
конверсии и приватизаций, дали результаты почти диаметрально противоположные
обещанным.
Наиболее чувствительный удар обрушился на традиционно незащищенные слои
населения: детей и пенсионеров. Люди, получавшие некогда максимальные пенсии
в 132 рубля, на которые жить, правда, тоже было невозможно, ныне оказались
вообще перед угрозой вымирания, поскольку бушующая инфляция не только
страшно взвинтила цены, но и почти мгновенно съела и все трудовые накопления
людей за долгие годы тяжелого труда.
"Товарищи" из Центробанка оказались на высоте. Гудели шахты и заводы,
месяцами не получающие зарплаты. Росло число недовольных, выращенных в
социалистической казарме и не готовых ни к какой другой жизни, требующей
творческой инициативы и свободного труда.
Те немногие, кто что-то еще пытался сделать: создать частные банки,
независимые от "товарища" Геращенко, создать частные фирмы, чтобы запустить,
наконец, механизм конкуренции и сбить цены, либо разорялись небывалыми и
неизвестно кем введенными налогами, о которых они с изумлением узнавали
только в банках, ЛИБО ФИЗИЧЕСКИ УСТРАНЯЛИСЬ.
Подпольная коммунистическая номенклатура развязала против свободного
предпринимательства настоящий "красный террор". Управляя рэкетирами и
наемными убийцами, ядро которых составляли профессионалы,
"откомандированные" еще в начале перестройки из структур различных
спецслужб, коммунистическое подполье подписывало смертные приговоры с
традиционной легкостью и безнаказанностью.
Огромный карательный аппарат, созданный старой системой, модно
называемый ныне "правоохранительным", не только демонстративно ничего не
делал для раскрытия этих преступлений, прокатившихся по всей стране, но
порой и откровенно их покрывал, явно давая понять, что выкованный Лениным
"пролетарский" меч все еще находится в надежных руках.
Между тем, "брошенный" на сельское хозяйство Руцкой, хотя у него и не
было времени заниматься подобными мелочами в горниле зреющего заговора,
все-таки успел нанести удар и по зарождающемуся фермерскому хозяйству,
заявив публично, что "введение фермерства на Руси - историческая ошибка", в
то время как рабовладельческий колхозный строй - это все, что нужно исконно
русскому человеку.
Одновременно с этим, Руцкой на корню зарезал идею создания земельного
банка, после чего был с сельского хозяйства снят и остался сам по себе,
поскольку президент уже не рисковал давать такому ОТКРОВЕННОМУ ДИВЕРСАНТУ
какие-либо поручения.