"Игорь Бунич. Золото партии (Историческая хроника) " - читать интересную книгу автора

то вполне приемлемым миром. С другой стороны, в Кремле уже имели гарантии от
Либкнехта и Люксембург, что Германия не сегодня-завтра будет сброшена в ту
же пропасть, что и Россия. Поэтому план бегства в Германию (а там, мол,
посмотрим!) оставался почти неизменным. Отработанный еще в 1917 году, он
предполагал почти мистически быстрое исчезновение и уже дважды чуть не был
приведен в действие. Первый раз, когда после убийства немецкого посла
Мирбаха ожидался захват немцами Москвы, поскольку совершенно справедливо
считалось, что терпению немцев пришел конец. Второй когда стало известно о
высадке англичан в Архангельске, так как никаких сил для противодействия им
не было. Но англичане, не ведая, какую панику они вызвали в Кремле,
наступать никуда не собирались. Их задачей было взять под контроль горы
оружия, накопившиеся за годы войны в Архангельском порту, из-за опасения,
что большевики передадут это оружие немцам. Теперь, в третий раз, был
объявлен "предупредительный период", поскольку обстановка после ухода немцев
была непрогнозируемой.
Немецкий консул, как и положено дипломату, перед отъездом выразил
Зиновьеву сожаление, что наступил конец столь плодотворному сотрудничеству,
каковое имело место между правительствами Германии и РСФСР за истекший год.
Нахальный Зиновьев, не считая нужным держаться в рамках дипломатического
этикета, которого он и не знал, ответил консулу на языке херсонских
лавочников, некогда давших главе Коминтерна начальное революционное
образование: "Чего там сожалеть! Вы столько нахапали по Брестскому миру, что
могли бы быть и довольны!".
Старая школа кайзеровской дипломатии более всего ценила в своих
представителях железную выдержку. Консул сдержался, но все-таки не мог не
выйти за рамки протокола, ответив Зиновьеву: "Еще неизвестно, кому этот
Брестский мир больше пошел на пользу, вам или нам". На том и расстались.
Уход немцев воодушевил национальные силы антибольшевистского
сопротивления. Слабые и разобщенные, практически невооруженные, сдерживаемые
немецкими штыками и непониманием союзников, они все-таки предприняли
отчаянную попытку сбросить с России это страшное, неизвестно откуда
взявшееся иго. Смело маневрируя своими малочисленными войсками, горстка
старших офицеров бывшей императорской армии начала стремительное наступление
на захваченные центральные и восточные районы России.
К сожалению, бацилла большевизма разложила уже и тылы белой армии и в,
большей степени - саму армию. Эта бацилла, так точно выраженная ленинскими
словами: - "На Россию мне наплевать, ибо я - большевик", - в сочетании с
заклинаниями о всеобщем равенстве, охватила и те слои русского общества,
которые уже были объявлены ленинскими декретами "враждебными классами" и
беспощадно уничтожались.
Генерал Деникин с горечью вспоминает: "Спекуляция достигла размеров
необычайных, захватывая в свой порочный круг людей самых разнообразных
кругов, партии и профессий...". Несомненно, что не в людях, а в общих
явлениях народной жизни и хозяйства коренились причины бездействия -
дороговизна и неразрывно связанная с ней спекуляция. Их вызывало общее
расстройство денежного обращения и товарообмена, сильное падение труда и
множество других материальных и моральных факторов, привнесенных войной и
революцией... Казнокрадство, хищения и взяточничество стали явлениями
обычными, целые корпорации страдали этим недугом. Ничтожность содержания и
задержка в его получении были одной из причин этих явлений. Так,