"Игорь Бунич. Золото партии (Историческая хроника) " - читать интересную книгу автора

Донского, Казаки разбегались по родным станицам и хуторам. В Новочеркасске
радостно гудели колокола кафедрального собора, встречая корпус Мамонтова
после набегов. 2000 казаков привел с собой лихой генерал, пять тысяч
разбежалось по дороге. Радость стояла неописуемая. Генерал Мамонтов только
из личной доли добычи пожертвовал на купола и кресты Новочеркасских соборов
и церквей 90 пудов золота! (Ох, отзовется это золото станичникам! До 1941
года чрезвычайная следственная комиссия ГПУ и НКВД будет выдавливать из
бывших мамонтовцев это золото вместе с кишками. Все они будут взяты на учет.
Многих достанут даже за границей. Мамонтову здорово повезло, что он вскоре
умер, так и не осознав, что он погубил Белое дело, подняв руку на Золото
партии!).
В Казани около 8 месяцев свирепствовал красный террор, пополняя
партийную казну. Но бежать из Казани пришлось столь стремительно, что
ничего, конечно, вывезти не успели. Едва хватило времени, чтобы перестрелять
арестованных заложников. Золото складировалось в обширных подвалах местного
банка, так как подвалы чрезвычайки были забиты трупами. Почти четыре часа
после того, как большевики уже ушли, а белые еще не вошли, лихая толпа
громила банк. Ломая двери и кости друг другу, визжа, крича, давясь и убивая
всех, попадавшихся на узкой винтовой лестнице, ведущей в хранилище банка,
озверелая толпа накинулась на груды золота и драгоценных камней. Золотые
монеты и драгоценности тащили в ведрах, в котелках, в сапогах, в узлах из
рубашек, в пригоршнях. Но стихийный грабеж тем и отличается от того
систематического ленинского, что много таким образом не утащишь.
Белые войска, разогнав выстрелами толпу, взяли под охрану здание банка,
золотой запас которого составил основу печально-знаменитого колчаковского
золота, следы которого не могут найти до сих пор. В тех немногих городах,
которые заняла армия Колчака, адмирал собрал 8878 пудов, то есть 142 тонны
золота. Часть его была истрачена на закупки оружия, а часть, жертвуя собою,
Колчак вывез за границу, где его попросту украли.
В Москве царила паника, но не меньшая паника царила и в Петрограде, к
которому с юга приближался с крохотной армией, наполовину составленной из
гимназистов, генерал Юденич. В спешке расстреливались те, кого еще не успели
расстрелять. Расстреливались и семьи. "Пусть надолго нас запомнят, если
победят". Зиновьев умирал от страха. Ленин слал ему бодрящие телеграммы:
вооружать рабочих и бросить на Юденича, поставив сзади пулеметы
"интернационалистов", чтобы не думали об отступлении. У мобилизованных
офицеров взять в заложники семьи, предупредив их, что все семьи будут
расстреляны, если Юденич не будет остановлен. Расстреливать всех. Особенно
всех бывших крупных военных и чиновников, невзирая на возраст. Денег у них
пет, а потенциальная опасность есть. В вихре массовых убийств погибли
замечательные русские флотоводцы, ученые: адмирал Скрыдлов, Иессен,
Штакельберг, Бахирев и Развозов. Но перспектива крушения не могла быть
компенсирована только массовыми убийствами. Принимались и другие меры.
Сначала все делалось, как обычно, по-дилетантски. К богатому когда-то
заложнику, дрожавшему в ожидании расстрела, приходили с предложением о
продаже недвижимости другому лицу, как правило, иностранному подданному.
Оформлялись соответствующие документы, скрепленные подписями сторон и
личными печатями. То, что эта недвижимость (заводы, магазины, пароходы,
железные дороги, издательства и пр.) уже национализирована, никто не
вспоминал, а заложник-смертник, естественно, никаких лишних вопросов не