"Кир Булычев. Туфли из кожи игуанодона ("Гусляр")" - читать интересную книгу автора

Кир Булычев

Туфли из кожи игуанодона

1. Время калечит

- Время не только лечит, но и калечит, - произнес Корнелий Иванович
Удалов, пенсионер городского значения, глядя на подломившуюся ножку
массивного стола во дворе дома № 16 по Пушкинской улице города Великий
Гусляр.
Более полувека на памяти Корнелия Ивановича за этим столом сражались в
домино жильцы дома. Стол казался вечным, как советская власть. Он только
оседал под грузом лет.
И вот ножка подломилась.
А ведь давно уже не собираются за столом любители домино. Здесь пьют
пиво. А ножка подломилась. Будто в знак протеста.
Вот в такой обстановке начинается третье тысячелетие.
Шел июнь, птиц стало меньше, а воробьев больше. Постаревший Удалов
стоял посреди двора и не знал, куда ему деваться.
Обеда не намечалось, потому что Ксении позвонила Ираида из Гордома,
которая по совместительству заведовала культурой, и вызвала ее с какой-то
целью. Удалову не сказали, какая такая цель, его забыли, как старика Фирса.
По двору шел незнакомый кот наглого вида: хвост трубой, глаз подбит.
При виде Удалова произнес "мяу", причем так фамильярно, что Корнелия
Ивановича даже покоробило.
- Мы с тобой водку не распивали, - строго сказал он коту.
Саша Грубин выглянул из окна на первом этаже и сказал:
- Минц мне сказал, что, по его расчетам, Земля проходит сквозь
космическое облако, которое резко повышает интеллектуальный уровень всех
живых существ, кроме человека.
- А почему человека не повышает?
- А мы уже на пределе, - ответил Грубин. - И не исключено, что
профессор прав. Я порой чувствую, что мне уже некуда умнеть.
- Это опасно, - заметил Удалов. - Они захотят взять над нами верх. И
может, даже поработить.
- Ну что ты думаешь так тревожно! - возразил Грубин. - Я не вижу ничего
дурного в том, что кошки или собаки станут поумнее. С умным котом мне всегда
легче договориться, чтобы он не кричал под окном.
- Умные люди не могут договориться, - сказал Удалов.
Во двор вошел молодой человек, Гаврилов, меломан без определенных
занятий, несчастье его матери-одиночки. Она любила повторять: "Счастья
было - одна ночка, и на всю жизнь я мать-одиночка".
Был Гаврилов навеселе.
Он нес сетку с батонами. Штук пять батонов.
За Гавриловым шагали три кошки.
Словно ждали, что он им отрежет по ломтю белого хлеба.
Завидев Удалова, Гаврилов усмехнулся мягкой физиономией и изобразил
радость.
- Светлый день наступил! - заявил он.
- Насосался, - заметил Грубин.