"Кеннет Балмер. Солнца Скорпиона (Дрей Прескот - 2)" - читать интересную книгу автора

крюк в сторону от моря. На картах тодалфемов внутреннее море - или "Око
Мира", как оно значилось курсивом на древнем пергаменте - выглядело
напоминающим формой боб, сгорбленный на севере и протянувшийся более чем на
пятьсот дуабуров10 с запада на восток. Из-за извилистости береговой черты
его усеивали заливы, полуострова, острова и речные дельты. Ширину его было
трудно точно измерить, хотя форма боба дает хорошее представление о
пропорциях.
Средняя ширина могла быть порядка ста дуабуров; однако при этом не
принимаются в расчет два меньших, но все же приличного размера моря,
врезающихся в южное побережье, куда ведут узкие проливы. Я по-прежнему
находился в северном полушарии Крегена, и, как мне представлялось, Вэллия
лежала по другую сторону внешнего океана, того моря, которое в Зеникке мы
именовали Закатным - на восток и чуть на север отсюда. Между восточной
оконечностью внутреннего моря и восточным концом континента Турисмонд лежат
огромные и скалистые горы. За ними простираются равнины, населенные
негостеприимными народами, жизнь которых окружена ореолом самых устрашающих
и леденящих душу легенд, каких только стоит ожидать от таинственной страны.
Также я понял, что жители внутреннего моря - Ока Мира - столь же страстно
обожали эти байки, как и народ Сегестеса.
Поэтому я решил податься чуть вглубь материка, прочь от сияющего моря.
На третий день я был вознагражден, оказавшись среди ухоженных кустов
сах-лаха с невероятно душистыми цветками, такими же яркими как виденные
мной на Великом Канале миссалы. В данный сезон их почки набухали и обещали
после созревания богатый урожай и все шансы снять ещё и второй.
Я внимательно следил за окружающей местностью, так как имел уже
достаточный опыт общения с жестоким Крегеном, чтобы не кидаться куда ни
попади, очертя голову, без предварительного наблюдения из укрытия. Увы, под
давлением следующих непрерывно одно за другим чрезвычайных обстоятельств я
постоянно забываю строгие правила. Здесь, однако, ничего чрезвычайного как
будто не присутствовало. Фактически, я тогда рискнул бы предположить, что
тут не ведают ни о нападении, ни об опасности. Я ошибся бы в своих
предположениях. Но не по тем причинам, которые высказал самому себе, когда
затаился в кустах, пристально глядя на упорядоченные ряды хижин, на занятых
работой в поле мужчин и женщин, на эти ощущающиеся повсюду порядок и
дисциплину.
Когда я убедился, что это, должно быть, какая-то ферма колоссальных
масштабов, за вычетом исчезнувшей словно по волшебству всей обычной,
неотделимой от деревенской жизни неразберихи и грязи, мне пришла в голову
мысль, что прежде, чем показываться кому-то на глаза, следует вымыться.
Найдя ручей, я разделся - и вот в таком положении, совершенно нагим, стоя в
струящейся по мне воде, и увидел выехавшего на берег всадника в кольчуге.
Мне не раз доводилось быть застигнутым купающимся, в голом виде, и это
зачастую влекло за собой взаимонепонимание, так как мужчины, раздеваясь,
сбрасывают нечто большее, чем одежду. В данном случае мне не дали никакой
возможности что-либо объяснить, никакой возможности заговорить, никакой
возможности показать, что я здесь чужой, не один из их подданных.
Закованный в сталь всадник свесился со своего скакуна и с размаху
обрушил мне на голову меч.
Я пригнулся и ушел от удара, но меня подвела щипавшая мне глаза вода,
повлияв на четкость моего зрения. Кроме того, я стоял в воде по пояс и