"Кеннет Балмер. Мир демонов" - читать интересную книгу автора

и, однако, вполне принимавшееся людьми в положении Торбурна. Торбурн
ответил Уилкинсу, наблюдая украдкой за аскетичным лицом и тонкими руками
Контролера, замечая легкую складку, собирающуюся между этими
аристократическими глазами, глядя на складки вокруг рта.
- Я понимаю. Что ж, нам, наверное, лучше написать рапорт.
- Когда он придет в себя, я поговорю с ним. - Уилкинс заметил,
конечно, пустые рюкзаки, как только отряд вошел. - Пусто, Торбурн? Если это
все, на что ты способен, нам придется еще раз подумать о твоем лидерстве.
- Но, сэр...
- Хватит об этом. Продиктуй свой рапорт писцу.
Уилкинс отвернулся. Вскрик Ханей заставил его вновь обернуться.
Предчувствие дурного, легкое беспокойство омрачили его аристократическое
лицо.
- Посмотрите! - сказала Ханей, вне себя. - Чужак! Он приходит в себя!
Торбурн склонился над фигурой в зеленом одеянии. Голубоватые губы
слабо двигались; веки колебались как занавеси на ветру. Рот приоткрылся,
горло дернулось. Слова словно рождались с трудом.
- Стэд, - сказал незнакомец и повторил вновь с отчаянной энергией. И
весь невообразимый всплеск энергии вылился в одно бессмысленное слово. -
Стэд...
Они стояли и смотрели на него, лежащего, бледного, теперь уже в
сознании. Но этого сознания у него было не более, чем у новорожденного
младенца.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Но он и вправду ребенок! - Амнезия, моя дорогая, - сказал Саймон,
потирая тонкими пальцами свой подбородок. - Все исчезло. Все. И это
странно. Человек обычно помнит язык, привычки, общую информацию. Обычно он
забывает только свою личную историю.
- Его мозг просто не работает. - Делла поднесла один тонкий палец к
губам, мысленно исправляя это плоское заявление. - Я имею в виду высшее
сознание его мозга не работает. Таламус, контролирующий рефлексы, в
порядке. Он крепкий парень, не так ли?
Она обернулась под лампами в пустой аскетической комнате, где стоял
единственный стол и стул, и уставилась на чужака, который лежал на столе,
обнаженный и угрюмый. Повязка у него на голове белым пятном выделялась на
его темной коже. Его широко раскрытые бледно-голубые глаза смотрели в
потолок без всякой искры знания, без признаков ума, без всякого проблеска
сознания.
Чужак лежал здесь на столе; с первого взгляда было ясно, что это лежит
крепкий, способный, безжалостный, упрямый человек, в то же время обладающий
отзывчивостью и юмором. Его лицо, сейчас расслабленное и открытое, было
хорошо сложено, нос был с благородной горбинкой, губы большие и узкие,
подбородок упрямый, однако мягкий - сильное лицо, лицо, привыкшее
справляться с людьми и ситуациями и подчинять их воле мозга, управлявшего
этой головой и телом. Однако сейчас эта эффективная человеческая машина не
была наделена ни умом, ни самосознанием.
- Просто ребенок, - сказала Делла, один уголок ее рта слегка кривился
в усмешке, которую не совсем одобрил бы Саймон, она знала. - Как ты назвал