"Михаил Булгаков. Мертвые души (Комедия по поэме Н. В. Гоголя в четырех актах)" - читать интересную книгу автора

Чичиков. И конечно, к нему.
Плюшкин. К нему! К нему!

Разливается вечерняя заря, и луч ложится на лицо Плюшкина.

В школе были приятели... (Вспоминает.) А потом я был женат?.. Соседи
заезжали... Сад, мой сад... (Тоскливо оглядывается.)
Первый. ...всю ночь сиял убранный огнями и громом музыки оглашенный
сад...
Плюшкин. Приветливая и говорливая хозяйка... Все окна в доме были
открыты... Но добрая хозяйка умерла, и стало пустее.
Чичиков. Стало пустее.
Первый. ...одинокая жизнь дала сытную пищу скупости, которая, как
известно, имеет волчий голод и, чем более пожирает, тем становится
ненасытнее.
Плюшкин. На дочь я не мог положиться... Да разве я не прав? Убежала со
штабс-ротмистром Бог весть какого полка...
Первый. ...Скряга, что же послал ей на дорогу?..
Плюшкин. Проклятие... И очутился я, старик, один и сторожем и
хранителем...
Первый. ...О, озаренная светом вечерним ветвь, лишенная зелени!
Чичиков (хмуро). А дочь?
Плюшкин. Приехала. С двумя малютками и привезла мне кулич к чаю и новый
халат. (Щеголяет в своих лохмотьях.) Я ее простил, я простил, но ничего не
дал дочери. С тем и уехала Александра Степановна...
Первый. ...О, бледное отражение чувства. Но лицо скряги вслед за
мгновенно скользнувшим на нем чувством стало еще бесчувственнее и пошлее...
Плюшкин. Лежала на столе четверка чистой бумаги, да не знаю, куда
запропастилась, люди у меня такие негодные. Мавра, Мавра!

Мавра появляется оборвана, грязна.

Куда ты дела, разбойница, бумагу?
Мавра. Ей-богу, барин, не видывала, опричь небольшого лоскутка, которым
изволили прикрыть рюмку.
Плюшкин. А я вот по глазам вижу, что подтибрила.
Мавра. Да на что ж бы я подтибрила? Ведь мне проку в ней никакого: я
грамоте не знаю.
Плюшкин. Врешь, ты снесла пономаренку; он маракует, так ты ему и
снесла.
Мавра. Пономаренок... Не видал он вашего лоскутка.
Плюшкин. Вот погоди-ко: на Страшном суде черти припекут тебя за это
железными рогатками.
Мавра. Да за что же припекут, коли я не брала и в руки четвертки. Уж
скорей другой какой бабьей слабостью, а воровством меня еще никто не
попрекал.
Плюшкин. А вот черти-то тебя и припекут. Скажут: "А вот тебя,
мошенница, за то, что барина-то обманывала". Да горячими-то тебя и припекут.
Мавра. А я скажу: "Не за что. Ей-богу, не за что. Не брала я". Да вот
она лежит. Всегда понапраслиной попрекаете. (Уходит.)