"Михаил Булгаков. Батум (Пьеса в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

Губернатор. Прошу садиться, полковник. Я пригласил вас специально, чтобы
серьезно побеседовать насчет Батума. В течение самого короткого времени
этот прелестнейший, можно сказать, уголок земного шара превратился черт
знает во что!
Трейниц. Да, в Батуме нехорошо.
Губернатор. Ну, вот видите! Сегодня меня буквально завалили телеграммами,
одна неприятнее другой. Вдруг начал вопить этот... э... Сидеридис. Это
какое-то непрерывное напряжение. Я уж говорил, нервы как струны.
Вибрация... Нужно уяснить причины батумских явлений. Ведь они имеют
какой-нибудь корень.
Трейниц. Как же. Мне лично корни батумских явлений уже ясны.
Губернатор. Ну, вот видите, как хорошо. Так в чем же там суть?
Трейниц. По моим сведениям, в Батуме сейчас работает целая группа агитаторов
во главе с Пастырем.
Губернатор. Пастырем? А это еще кто? Пастырь...
Трейниц. Это - некий Иосиф Джугашвили.
Губернатор. Джугашвили... Кто же он такой?
Трейниц. Года три тому назад его, ваше превосходительство, исключили из
Тифлисской семинарии за неблагонадежность. После этого он в течение
некоторого времени работал в Тифлисе же, в обсерватории. Очень скоро
сказались первые плоды его деятельности, в том числе организация
социал-демократического кружка на заводе Карапетова, забастовки на
конке и в железнодорожных мастерских и, наконец, прошлогодняя
первомайская демонстрация. Впрочем, всего не перечислишь.
Губернатор. Я не могу понять, простите, как же тифлисский... этот... розыск
не ликвидировал этого музыканта сразу?
Трейниц. Почему музыканта, ваше превосходительство?
Губернатор. Вы сказали, служил в консерватории?
Трейниц. В обсерватории.
Губернатор. Да, да. Но это безразлично. А как же они так? Э... не
обезвредили?..
Трейниц. Они потеряли его, ваше превосходительство.
Губернатор. Ай-яй-яй! Да как же так? Ведь они должны же были...
Трейниц. Ну, формально они сделали что полагается. В том числе бесплодный
обыск. Они отнеслись неряшливо к этому лицу, плохо взяли его в
проследку, н он ушел в подполье.
Губернатор. Ай-яй-яй!
Трейниц. Да вот, не угодно ли. На мою телеграмму о приметах они отвечают
буквально (вынимает из портфеля листок, читает): "Джугашвили.
Телосложение среднее. Голова обыкновенная. Голос баритональный. На
левом ухе родинка". Все.
Губернатор. Ну, скажите! У меня тоже обыкновенная голова. Да, позвольте!
Ведь у меня тоже родинка на левом ухе! Ну да! (Подходит к зеркалу.)
Положительно, это я!
Трейниц. Ну, не совсем так, ваше превосходительство. Дальше телеграфирую:
"Сообщите впечатление, которое производит его наружность". Ответ:
"Наружность упомянутого лица никакого впечатления не производит".
Губернатор. Действительно, это... э... Я не понимаю, что нужно для того,
чтобы, ну, скажем, я произвел на них впечатление? Неужели же нужно,
чтобы у меня из ноздрей хлестало пламя? Но, однако, придется заняться