"Фаддей Булгарин. Мазепа " - читать интересную книгу автора

поручали обозную службу.}. Я скорее бы поверил, если бы что-нибудь подобное
случилось в Белой Церкви!..
- Воля твоя, Павел Леонтьевич! - возразил Скоропадский. - А уже здесь
есть что-то недоброе. Я говорил со сторожевым сердюком, и он сказал мне, что
есаула Огневика поймали в самом гетманском дворце и что он не хотел
сдаваться живой...
- Так что же? убили его? - спросил Полуботок.
- Нет, сам гетман вышел и уговорил его сдаться... - отвечал
Скоропадский.
- Сам гетман! Итак, он не так опасно болен, что не может встать с
постели или в постели выслушать нас! - примолвил Полуботок. - Я не хочу
судить о деле, которого не знаю в точности, но как гетман уже выходил из
комнаты, то завтра же пойду к нему, чтоб он выслушал меня. Что за чудесного
исцелителя привезли из Польши! - примолвил он насмешливо. - Сказывали, что
гетман лежит почти без языка и без дыхания, а лишь появился польский лекарь,
так ясневельможный наш пан в ту же ночь стал расхаживать и говорить, да еще
так убедительно, что убийца отдался ему живой в руки!
- Недаром Польша так мила нашему гетману! Правда, что у гетмана не
сходит с языка похвала Польше и всему польскому, а милости получает он
втихомолку от русского царя, - сказал Жураковский. - Как Малороссия
Малороссией, ни один гетман не был так награжден от царей, как нынешней: он
и князь, и Андреевский кавалер, и действительный тайный советник, и
вотчинник в Великой России... Уж не знаю, чего ему было желать!
- Ни нами сказано, - примолвил Полуботок, - что чем более дают, тем
более хочется; а есть еще такие вещи, которых царь дать не может или не
захочет. Ты помнишь, что сказывали Кочубей и Искра в своем доносе?
- Эй, побереги себя, Павел Леонтьевич! - сказал Скоропадский. - Уж ты
был раз в тисках за твой язычок; смотри, чтоб в другой раз не попасть в
гетманские клещи! Как нам сметь припоминать о доносе, за который враги пана
гетмана положили головы на плаху!
- Я ведь не доношу на гетмана, а говорю о деле, всем известном и
обнародованном! - возразил Полуботок.
- Нет, воля твоя, Павел Леонтьевич, а я никак не верю, чтоб гетман имел
намерение отложиться от России и отдаться в подданство Польше, как доносили
царю Искра и Кочубей, - сказал Жураковский. - Наш гетман человек умный и
знает, что ему нельзя этого сделать без нас и без воли целого войска, а нет
сомнения, что каждый из нас скорей полезет в петлю, чем покорится Польше!
Дались нам знать, польские паны и ксензы, и об них такая же память в народе,
как предания о чертях да о ведьмах.
- А я знаю, что есть люди в Украине, которые иначе думают, как мы с
тобою, Лукьян Яковлевич! - возразил Полуботок. - И эти люди говорят: "Не
будь Палея да Самуся за Днепром, так поляки давно бы расхаживали по Киеву и
по Батурину!"
- Их и теперь довольно здесь, - примолвил Жураковский. - Почти вся
дворня гетманская из поляков!..
- Теперь они служат здесь, а им хочется господствовать, - отвечал
Полуботок. - Но полно об этом. Завтра, братцы, надобно всем нам идти
поздравить гетмана с благополучным избавлением от измены и убийства, и я
произнесу ему поздравительную речь!..
- Да полно тебе играть с огнем, Павел Леонтьевич! Обожжешься! - сказал