"Фаддей Булгарин. Мазепа " - читать интересную книгу автора

свой образ мыслей, заставь открыться себе и кажись убежденным чужими
доводами. Люди тогда только усердно служат и помогают другому, когда
убеждены, что действуют своим умом, ибо тогда они уверены, что действуют для
собственной пользы. Я открыл тебе все мои надежды, потому что ты - другой я,
и что я только насаждаю древо, с которого ты, с твоим потомством, соберешь
плоды. Но до тех пор, пока я не прикажу ударить на московские полки, никто в
войске моем не должен даже догадываться о моем намерении, - никто, понимаешь
ли?
- Как никто! неужели и Орлик, и Чечел, и Кенигсек? - спросил с
изумлением Войнаровский. - Эти люди преданы вам душевно, дядюшка!
- Преданы! Но зачем мне без нужды испытывать их верность? Помни слова
молитвы: "...и не введи нас во искушение"! Человек слабое творение, любезный
племянник. Им должно действовать как орудием, взяв крепко в руки, но не
должно опираться на него, из опасения, чтоб не сломился. Большая часть людей
привержена к власти, а не к человеку, имеющему власть, и если верность моих
приверженцев положить на весы между мною и царем московским, то, быть может,
весы поколеблются и перетянут на царскую сторону! На великий, решительный и
опасный подвиг людей надобно вызывать в последнюю минуту, перед начатием
дела, чтоб они не имели времени рассуждать и совещаться, а до тех пор должно
только ласкать их и привязывать к себе. Пуля оттого бьет крепко, что
вылетает из ружья быстро, а кто заряжает его осторожно, тот более уверен в
успехе. Ты должен начать с распространения слухов, будто царь объявил
решительно, что по окончании войны он намерен переселить казаков к новому
городу, Петербургу, и уничтожить казатчину. Но не говори, что _ты сам_
слышал это, а только спрашивай, правда ли, будто об этом поговаривают в
войске. Стоит только породить мысль и бросить ее в народ, а она сама
распространится, если вымышленное дело опасно для всех и предосудительно для
власти. Люди так созданы, что скорее верят злому, нежели доброму...
- Позвольте заметить вам, дядюшка, что если вы почитаете Палея столь
опасным для себя, то не лучше ли начать с того, чтоб распространить в войске
какие-нибудь вредные вести на его счет?
- Сохрани тебя от того Бог! - возразил Мазепа. - Помни слова философа
Сенеки: Professa produnt odia vindictae Jocum {То есть, обнаруживая
ненависть, мы лишаем себя средств отмстить.}. Все знают, что Палей враг мой;
каждое двусмысленное твое слово об нем будет сочтено злым намерением противу
него и, вместо вреда, принесет ему пользу. Напротив того, ты должен
восхвалять Палея, превозносить его, сожалеть о неприязни его ко мне и
обнаруживать желание о нашем примирении. Этим ты усыпишь друзей его, а
порицанием ты только разбудишь их. Что же касается до царя, то все знают,
что он ко мне милостив, что я предан ему и служу верно, и нас не станут
подозревать в выдумке злых вестей противу него. Надобно так устроить, чтоб
войско, веря в угрожающее ему бедствие, думало, что я также согласен с царем
на переселение казаков и уничтожение войска. Пусть меня подозревают в измене
войску, пусть бранят, проклинают, и тогда-то узнав, наконец, что я восстаю
для защиты народа, жертвуя милостию царскою, все с восторгом пристанут ко
мне, не подозревая, что умысел составлен мною и для нас... Понимаешь ли
теперь дело, племянник?
- Я удивляюсь вашей мудрости, дядюшка! Но, признаюсь, мне было бы
приятнее, если бы вы поручили мне такое дело, которое надлежало бы начать и
кончить саблею. Я новичок в политике и опасаюсь, чтобы не оступиться на этой