"Чарльз Буковски. Жизнь и смерть в благотворительной палате" - читать интересную книгу автора

Потом она содрогнулась всем телом, и еще раз, прямо как на жертвенном
алтаре. Тогда, видя, что она ослабла и не в себе, я просто загнал в нее всю
штуку и замер, нацепив ее, как дурацкую рыбу на острогу. За полвека я
научился кое-каким фокусам. Она была в обмороке. Потом перегнулся назад и ну
долбить, долбить, долбить, так, что гщолова у нее моталась, как у куклы, и
она снова кончила, вместе со мной, и, когда мы кончили, я чуть не умер к
чертям собачьим. Мы оба чуть к чертям не умерли.
Если берешь кого-то стоя, ее рост не должен сильно отличаться от
твоего. Помню, я чуть не сдох один раз в детройтской гостинице. Там я тоже
попробовал стоя, но получилось не очень. Я хочу скзаать, что она убрала ноги
с полу и обхватила ими меня. А это значит, что я на двух ногах держал двух
людей. И это плохо. Я хотел бросить. Я держал ее на трех точках: руками за
жопу и членом.
А она твердила: "Ах, какие у тебя сильные ноги! Ах, какие красивые
сильные ноги!"
Что правда, то правда, в остальном-то я сплошное говно, включая мозги и
все остальное. Но кто-то приделал к моему телу громадные сильные ноги. Без
булды. Но от этого детройтского блядства я чуть не сдох - и упор какой-то
немыслимый, да еще это возвратно-поступательное движение. Ты держишь вес
двух тел. Вся нагрузка ложится на твой хребет и крестец. Занятие убийственно
тяжелое. Все-таки мы оба кончили, и я ее где-то бросил. Просто скинул.
А эта, у Андре, стояла на своих ногах, так что можно было и фокусничать
- винтом, с поддевом, шибче, медленнй и так далее. В общем, я ее уходил.
Положение у меня было неудобное - штаны все время путались в ногах. Я просто
отпустил Венди. Не знаю, куда она к черту упала, не интересовался. А когда
нагнулся подобрать штаны, это парень подошел и сунул мне в жопу средний
палец правой руки, прямой и твердый. Я заорал, обернулся и заехал ему по
лицу. Он отлетел.
Потом я застегнул штаны, сел в кресло и стал пить вино и пиво, молча,
еще не отойдя от злобы. А они, оправившись немного, собрались уходить.
- Покойной ночи, Андре, - сказал он.
- Покойной ночи, Андре, - сказала она.
- Не поскользнитесь на ступеньках, - сказал я. - Они скользкие, когда
дождь.
- Спасибо, Андре, - сказал он.
- Мы не поскользнемся, Андре, - сказала она.
- Счастливо! - сказал я.
- Счастливо! - откликнулись они хором.
Я закрыл дверь. Черт, до чего же приятно быть бессмертным французским
поэтом! Я отправился на кухню, нашел бутылку хорошего французского вина,
-g.cak и оливки. Принес все это в комнату и поставил на шаткий кофейный
столик.
Налил в высокий бокал вина. Потом подошел к окну с видом на мир и на
океан. Океан был приятный: он занимался тем, чем занимался. Я выпил бокал,
выпил второй, поел рыбок, а потом почувствовал усталость. Я разделся и зале
в широкую постель Андре. Пернул, глядя на солнце, под шум моря.
- Спасибо тебе, Андре, - сказал я. - А все-таки ты неплохой человек.
И талант мой еще не иссяк.