"Чарлз Буковски. Самая красивая женщина в городе и другие рассказы (не нормат.лексика)" - читать интересную книгу автора

высоким воротником. Я раньше на ней таких никогда не видел. А под каждым
глазом вогнано по булавке со стеклянной головкой. Видно только стеклянные
головки, а сами булавки воткнуты прямо в лицо.
- Черт бы тебя побрал, до сих пор пытаешься красоту свою погубить, а?
- Нет, это фенька такая, дурень.
- Ты сумасшедшая.
- Я по тебе скучала, - сказала она.
- Кто-нибудь другой есть?
- Нет никого другого. Один ты. Но я тут мужиков кадрю. Стоит десять
баксов.
Тебе - бесплатно.
- Вытащи эти булавки.
- Нет, это фенечка.
- Я от нее очень несчастлив.
- Ты уверен?
- Чёрт, да, уверен.
Кэсс медленно извлекла булавки и сложила в сумочку.
- Почему ты уродуешь свою красоту? - спросил я. - Разве нельзя
просто с нею жить?
- Потому что люди думают, что во мне больше ничего нет. Красота -
ничто, красота не останется навсегда. Ты даже не знаешь, как тебе повезло,
что ты такой урод, поскольку если ты людям нравишься, то знаешь, что они
тебя любят за что-то другое.
- Ладно, - ответил я. - Мне повезло.
- То есть, я не хочу сказать, что ты урод. Люди просто думают, что ты
урод. У тебя завораживающее лицо.
- Спасибо.
Мы выпили еше по одной.
- Что делаешь? - спросила она.
- Ничего. Ничем не могу заняться. Интереса нет.
- Я тоже. Если б ты был бабой, тоже можно было бы мужиков кадрить.
- Не думаю, что мне бы понравилось вступать в такие близкие контакты с
таким количеством незнакомых людей. Это утомляет.
- Утомляет, ты прав, всё утомляет.
Ушли мы вместе. На улицах на Кэсс по-прежнему пялились. Она до сих пор
была красивой женщиной, может, даже красивее, чем раньше.
Мы добрались до моей квартиры, я открыл бутылку вина, и мы сидели и
разговаривали. С Кэсс разговаривать всегда было легко. Она немного
поговорит, а я послушаю, потом я поговорю. Разговор наш просто тек вперед
без напряга.
Казалось, мы вместе раскрываем какие-то тайны. Когда находилась
какая-нибудь хорошая, Кэсс смеялась долго и хорошо - только так она и
умела. Словно радость из огня. За беседой мы целовались и придвигались все
ближе и ближе друг к другу.
Довольно сильно разгорячились и решили лечь в постель. И только когда
Кэсс сняла свое платье с высоким воротником, я его увидел - уродливый
зазубренный шрам поперек горла. Длинный и толстый.
- Черт побери, женщина, - сказал я, лежа на кровати, - черт тебя
побери, что ты натворила?
- Однажды ночью попробовала разбитой бутылкой. Я тебе что, больше не