"Луис Буджолд. Осколки чести" - читать интересную книгу автора

может просто раствориться в ночи. Однако я нажил сильных врагов.
- Не сомневаюсь. - Корделия решила, что этот рассказ вполне может
оказаться правдой, хотя у нее не было оснований ему доверять. - А вы,
случайно, вчера не... э-э... не подставили спину кому-то из ваших врагов?
- Не исключено, - медленно проговорил он, пристально глядя на нее. -
Однако в связи с такой теорией возникают некоторые неувязки.
- Например?
- Я еще жив. Вряд ли они, осмелившись начать, не доведут дело до
конца. Несомненно, они предпочли бы обвинить в моей гибели бетанцев.
- Ну и ну! А я-то думала, что у меня трудная задача - командовать
дюжиной интеллектуалов, опекать их и понукать, следить, чтобы они работали
и не перессорились.
Форкосиган чуть заметно улыбнулся.
- Судя по тому, что я слышал о бетаинах, вам тоже приходится нелегко.
Я, наверное, не захотел бы поменяться с вами местами. Я бы не выдержал,
если бы каждый мой приказ оспаривался.
- Они оспаривают не _к_а_ж_д_ы_й_ приказ. - Корделия даже рассмеялась
своим воспоминаниям. - Со временем приучаешься их улещивать.
- Интересно, где-то он сейчас, ваш корабль? - небрежно заметил
барраярец.
Услыхав этот вопрос, Корделия разом утратила веселость. Нельзя
забывать, что говоришь с врагом.
- Наверное, это зависит от того, где находится ваш.
Форкосиган пожал плечами и встал, поудобнее пристраивая на плечо
рюкзак. Лицо его вновь сделалось непроницаемым.
- Тогда нам не следует терять время.
Весь этот бесконечный день они шли по предгорью, спускаясь к
буро-красным равнинам. Оказавшись ближе, они увидели, что вся местность
изрезана многочисленными промоинами, в которых после недавних дождей бурно
пенилась вода. То тут, то там встречались выходы скальных пород. Видны
были и группы пасущихся шестиногов. Травоядные вели себя очень беспокойно,
и Корделия заключила, что неподалеку должны находиться и хищники.
Форкосиган хотел идти дальше, но у Дюбауэра опять начались судороги.
Приступ, мучительный и долгий, сменился вялостью и сонливостью. Корделия
решительно потребовала, чтобы они остановились на ночлег. Был разбит
лагерь - если так можно выразиться в данном случае: они просто
остановились на небольшом холме примерно в трехстах метрах над равнинным
участком. Ужин из овсянки и рокфора был съеден в усталом молчании. Когда
последние краски заката поблекли, Форкосиган вскрыл новый люминофор и
уселся на большой плоский камень. А Корделия, растянувшись на траве,
украдкой наблюдала за барраярцем, пока спасительный сон не дал отдых
ноющим ногам и голове.
Он разбудил ее после полуночи. Мучительно разминая одеревеневшие
мышцы, она неловко поднялась и заняла наблюдательный пост. На этот раз
Форкосиган дал ей парализатор.
- Поблизости ничего не видно, - заметил он, - но вдали что-то шумит.
Корделия сочла это достаточным объяснением жеста доверия.
Навестив Дюбауэра, она устроилась на валуне, устремив взгляд на
темный склон горы. Где-то там, наверху, в глубокой могиле лежал Роузмонт.
Он спрятан от клювов и желудков трупоедов, но все равно обречен на