"Луис Буджолд. Осколки чести" - читать интересную книгу автора

лишь вооруженный безумец. Настоящая сила - это способность заставить
других выполнять нужную вам работу. Разве во флотах Колонии Бета дело
обстоит не так?
- Наверное, даже в большей степени, - улыбнулась Корделия. - И если в
один прекрасный день мне потребуется подкреплять приказы угрозами или
силой - это будет полный крах. Я предпочитаю действовать незаметно. Тогда
я в выигрышном положении, потому что мне всегда хватает терпения - или
чего-то еще - чуть дольше, чем остальным. - Она оглядела весеннюю пустыню.
- На мой взгляд, цивилизация была придумана именно для блага женщин - по
крайней мере, матерей. Не могу представить себе, как мои пещерные
прапрабабушки заботились о своих семьях в примитивных условиях.
- Подозреваю, что они действовали совместно, всем скопом, - заметил
Форкосиган. - Готов поспорить, что у вас бы это получилось, родись вы в то
время. Вы обладаете теми качествами, которых ждешь от матери воинов.
Корделия решила, что он ее разыгрывает. Похоже, у него есть
своеобразное, суховатое чувство юмора.
- Нет уж, увольте! Восемнадцать или двадцать лет вкладывать свою
жизнь в сыновей, а потом моих ребят заберет правительство, чтобы истратить
их молодость на ликвидацию очередного политического провала! Нет, спасибо.
- Я никогда об этом не думал, - признался Форкосиган. Какое-то время
он молчал, постукивая на ходу своей палкой. - А если они идут добровольно?
- Положение обязывает? - Теперь настала ее очередь замолчать, чуть
смутившись. - Наверное, если добровольно, то это меняет дело. Как бы то ни
было, детей у меня нет, так что, к счастью, такие решения принимать не
придется.
- Вы рады или жалеете?
- Что нет детей? - Она взглянула ему в лицо. Похоже, он не заметил,
что попал в самое больное место. - Так уж сложилось.
Беседа прервалась; они начали пробираться по каменистой осыпи, где
под ногами то и дело разверзались расщелины. Все внимание Корделии уходило
на то, чтобы не дать Дюбауэру сорваться. Пройдя пустошь, они, не
сговариваясь, остановились передохнуть под скалой. Форкосиган закатал
брючину и расшнуровал ботинок, чтобы осмотреть нагноившуюся рану, грозящую
ноге полной неподвижностью.
- Вы кажетесь умелой медсестрой. Как вы считаете, не вскрыть ли
нарыв? - спросил он.
- Не знаю. Боюсь, если мы его вскроем, то занесем туда новую грязь.
Она поняла, что рана стала беспокоить его гораздо сильнее, чем
прежде. Догадка тут же подтвердилась: он принял половину таблетки
болеутоляющего из своего драгоценного запаса.
Они пошли дальше, и Форкосиган снова заговорил. Он описывал разные
забавные случаи из своей кадетской юности, своего отца, который в те
времена командовал всеми сухопутными войсками Барраяра и был личным другом
хитроумного интригана - нынешнего императора. У Корделии возник неясный
образ бесстрастного вояки, которому юный сын, как ни старался, никак не
мог угодить. Она рассказала про свою мать, энергичного врача, изо всех сил
сопротивляющегося отставке, и про брата, недавно купившего разрешение на
второго ребенка.
- А вы хорошо помните вашу мать? - спросила Корделия. - Насколько я
поняла, она умерла, когда вы были еще совсем маленьким. Несчастный случай,