"Лидия Будогоская. Повесть о фонаре" - читать интересную книгу автора

жизни не видела. Ее надо в Москву на выставку послать. Пошлем, ребята?
- Пошлем! - закричали со всех сторон.
А Екатерина Ивановна перешла уже в другой угол класса. Там она заметила
девочку, которая жевала яблоко.
- Как тебя зовут? - спросила ее Екатерина Ивановна.
Девочка неловко встала из-за парты и сказала с полным ртом:
- Маня Карасева...
- Пожалуйста, спрячь скорее свое яблоко, Маня Карасева, - сказала
Екатерина Ивановна. - На уроках нельзя есть. Товарищи на тебя за это
обидятся. И я тоже.
Маня Карасева замигала глазами и сунула недоеденное яблоко в сумку.
В это время что-то грохнуло. Это повернулся на своей парте Миронов.
Каждый раз, когда он поворачивался, крышка его парты приподнималась и
хлопала, а скамейка трещала. Все к этому давно привыкли, и никто даже не
посмотрел на Миронова. Но Екатерина Ивановна вздрогнула и обернулась.
- Мальчик на первой парте! - сказала она. - Что ты так гремишь? Как
твоя фамилия?
- Это Миронов! - крикнули все ребята в один голос. - Миронов!
Миронов заерзал у себя на скамейке, и от этого парта загрохотала, как
телега на мостовой.
- Послушай, - сказала Екатерина Ивановна, - ведь тебе очень неудобно
сидеть здесь. Зачем ты втиснулся в самую низкую парту?
- Больше нигде места нет, - сказал Миронов.
- Нет? А вот!
Новая учительница повернулась к высокой парте, на которой, как воробей
на заборе, сидел Киссель.
- Смотрите, на такой большой парте сидит такой маленький. Ногами до
полу даже не достает. Переменитесь-ка местами, ребята.
Киссель соскользнул со своей скамейки и встал на ноги.
- Софья Федоровна, - сказал он, - ой, нет, Екатерина Ивановна! Миронова
на первую парту посадили потому, что он всегда балуется. И на переменах он
тоже балуется и дерется. - Киссель всхлипнул и заговорил дрожащим голосом: -
Он мне на перемене так дал, что еще и сейчас больно. Софья Федоровна его
свечкой поставила, а он не стоит свечкой, а дерется.
Миронов еще больше заворочался на парте, потом с шумом и треском
поднялся и сказал, глядя в стол:
- Я долго стоял. Что же, мне до самого вечера стоять? А они еще ко мне
лезут!
Екатерина Ивановна подошла к Миронову, посмотрела на него, чуть
улыбаясь, а потом спросила негромко:
- А за что тебя поставили?
- Да не знаю, - сказал Миронов и отвернулся.
- Он всегда озорничает! - крикнул со своей парты Киссель.
- Что ты все жалуешься? - сказала Екатерина Ивановна. - Брось жалобы,
бери свои книжки да пересаживайся на эту парту. Она тебе будет как раз по
росту. Вот и ноги на полу стоят. Смотри, как хорошо!
Ребята тихонько засмеялись. Даже Миронов улыбнулся. Он сидел теперь на
четвертой парте, никого не заслоняя и не задевая плечом соседа. С непривычки
даже ему было как-то слишком просторно.
Только Киссель сидел насупившись перед самым столом Екатерины Ивановны.