"Джордж Бьюкенен. Мемуары дипломата " - читать интересную книгу автора

генерал Нокс телефонировал мне, что значительная часть гарнизона
взбунтовалась и совершенно завладела Литейным проспектом. Я сообщил эту
новость Покровскому, сказав, что Протопопов может поздравить себя с тем, что
довел Россию до революции своей провокационной политикой. Покровский
согласился с этим, но заявил, что порядок и дисциплина должны быть
восстановлены. Он сказал, что будет назначен военный диктатор, с фронта
будут призваны войска для подавления мятежа, а Дума будет распущена до 25
апреля. Я заявил, что роспуск Думы является безумием, и что единственным
результатом его будет то, что инсуррекционное движение, ограничивающееся
сейчас Петроградом, распространится на Москву и другие города. Слишком
поздно теперь подавлять движение силой, и единственным лекарством является
политика уступок и примирения. Покровский не согласился с этим и заявил, что
если бы дело шло лишь о восстании гражданского населения, то правительство
могло бы попытаться притти с ним к соглашению, но так как в данном случае
дело идет о солдатах, нарушивших военный долг по отношению к императору, то
воинская дисциплина должна быть восстановлена в первую голову.
Несмотря на приказ об отсрочке сессии Думы, избранный ею Комитет
продолжал заседать; тем временем Родзянко отправил вторую телеграмму
императору: "Положение ухудшается. Надо принять немедленные меры, ибо завтра
уже будет поздно. Настал последний час, когда решается судьба родины и
династии". Вскоре затем Дума узнала, что военный министр генерал Беляев
получил телеграмму от императора с извещением о том, что он возвращается в
Петроград, и что генерал Иванов, которого он назначил диктатором, вскоре
прибудет с большим отрядом войск. Эта телеграмма воспроизводила взгляды,
высказанные мне Покровским в отношении мер, которые должны быть предприняты
против солдат, нарушивших воинский долг.
В половине второго в Государственную Думу явились делегаты от частей
войск, расположенных к северу от реки, желавшие получить от Думы инструкции.
Родзянко, принявший их, заявил, что лозунгом Думы является уход нынешнего
правительства. Он ничего не говорил об императоре, потому что Дума, подобно
большинству народа, настолько была захвачена врасплох быстрым ходом событий,
что не знала, что делать. Несколько позже к Думе подошел отряд восставших
войск, к которому обратились с речью Керенский и Чхеидзе. Они сказали
солдатам, что последние должны поддерживать порядок, не допускать бесчинств
и твердо стоять за дело свободы. Керенский попросил их дать караул для Думы,
и во избежание беспорядка Родзянко согласился на удаление старого караула. Я
должен буду много говорить о Керенском ниже, но сейчас достаточно будет
указать на то обстоятельство, что в эти критические дни, - если принять в
соображение его социалистические убеждения, - он действовал лойяльно по
отношению к Комитету Государственной Думы. Напротив, представитель
социал-демократов Чхеидзе действовал самостоятельно в интересах своей
партии. Около трех часов, после закрытого заседания, Дума назначила
Исполнительный Комитет для поддержания порядка, в который вошли
представители всех партий, за исключением крайних правых. Он состоял, под
председательством Родзянко, из двух правых ("консерваторов"), трех
октябристов ("умеренных"), пяти кадетов и прогрессистов и двух социалистов
Керенского и Чхеидзе.
В то же самое время Исполнительный Комитет Совета рабочих депутатов
назначил собрание своих представителей в думском (Таврическом) дворце на тот
же самый вечер. Солдаты, перешедшие на сторону народа, приглашались посылать