"Буало-Нарсежак. Тайна человека с кинжалом" - читать интересную книгу автора

это своего рода болезнь.
Без Козыря мечтал, забившись в уголок машины. Доктор Доден все болтал
и болтал. Коллекция Руайера, коллекция Руайера... Неужели больше не о чем
поговорить? Старый зануда!
Они проехали Вольвик. "Знаю, знаю, - усмехнулся про себя Франсуа. -
Три тысячи триста жителей, пятьсот три метра над уровнем моря,
рекомендуется посетить замок Турноэль в ущелье Анваль,
достопримечательность - собор Черной Богоматери из Марсата. Отметка в
путеводителе - две звездочки. Подумать только, а мой чудесный Кермол они
удостоили всего одной!.. Не хочу я никуда ехать. Не хочу, и точка!" Франсуа
еще сильней вжался в сиденье, злясь на эту глупую прогулку, на пейзаж, на
доктора, отца, а больше всего - на себя самого. "Да что же это со мной? -
думал он. - Вроде бы мне не на что жаловаться, родители на меня не давят, я
хожу куда хочу, у меня есть деньги. Может, я сам становлюсь занудой? Но
ведь совсем недавно, в пасхальные каникулы, я был значительной персоной, я
раскрыл в Кермоле настоящую тайну... А теперь превратился в отдыхающего.
Слово-то какое противное! Удача улыбнулась мне - и ушла, оставив меня
безутешным. Мне нужны приключения, и от этого меня никакие воды не
излечат!"
- Это вон там, - сказал доктор. - Налево и сразу же направо.
Мэтр Робьон вынужден был сманеврировать: его машина была довольно
длинная и немного тяжеловата на поворотах. И вот наконец они увидели Ла
Шенэ...
Этот замок представлял собой одно из прекраснейших зданий XVII века,
еще сохранившихся в Риоме. Простые строгие линии, полные благородства
высокие окна, величественный подъезд... Все вместе было немного мрачновато,
но благодаря своему саду, полному роз, гортензий и шалфея, замок казался
праздничным.
Доктор Доден снова заговорил:
- Я забыл вас предупредить... Не удивляйтесь, что мсье Руайер всегда в
черном. Пять лет назад в автомобильной катастрофе он потерял жену и сына и
с тех пор носит траур. На вид ему года шестьдесят четыре или шестьдесят
пять, но на самом деле мы с ним почти ровесники: ему пятьдесят, а мне
пятьдесят два. Он никогда не отличался душевной стойкостью, и горе совсем
его подкосило. Около полугода он лечился в специальном санатории, а потом
продал все, чем владел в Париже: машину, особняк, картинную галерею... И
очень жаль: ведь он был известным экспертом в области искусства, его знали
по всей Европе. Но он принял решение - решительно перечеркнул всю свою
прошлую жизнь и заживо похоронил себя здесь.
- Однако его могила просто великолепна, - заметил адвокат, ведя машину
по тенистой аллее.
- Да, я бы тоже от такой не отказался, - усмехнулся доктор. - Этот
бедняга бережно хранит мебель и картины, которые любила его жена, в
частности полотно кисти знаменитого Караваджо. Одна эта картина стоит
целого состояния... В общем, за этими стенами хранятся миллионы. А он живет
там среди своих воспоминаний и никого не принимает. Для вас Руайер сделал
исключение по моей просьбе - мне он ни в чем не отказывает. Представьте
только: я езжу сюда ежедневно... Понимаете, - доктор придвинулся поближе к
адвокату и продолжал полушепотом:
- у него не все в порядке с головой. Сейчас, летом, он частенько