"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

будто подобный указ способен искоренить крамолу? Неужели не ясно, что тайные
общества на то и тайные, чтобы их участники не спрашивали разрешения ни на
их создание, ни на деятельность?

Разумеется, наивность совершенно не была присуща императору Александру
Павловичу. Просто ему необходимо было пресечь двусмысленность и кривотолки,
вызванные его прошлогодним устным заявлением. Недаром тогда не
предпринимались никакие попытки получать от кого-либо какие-либо подписки о
лояльности, и царь на этом вовсе не настаивал.

На этом милосердию и сочувствию царя к вольнолюбцам был очерчен четкий
предел: отныне ни сам царь, ни любые его верноподданные не обязывались
проявлять терпимость к конспираторам - так себя впредь и повел Александр I.


5. Будни заговорщиков.

Издав рескрипт 1 августа 1822 года о заговорщиках, Александр I снова
должен был вернуться к проблеме престолонаследия.

Положение, в которое зашло дело после 2 февраля 1822 года, оказалось
для него крайне неприятным: он сам захлопнул за собой ловушку!.. Заявление
Константина от 14 января 1922 года давало царю полное право принять решение
о переходе престолонаследия к Николаю. Но он лишился этого права после
собственного письма от 2 февраля - ведь право решения теперь предоставлялось
Константину!

Разумеется, царь, как и любое иное юридическое лицо, имел право в
дальнейшем изменить свое собственное решение. Юридически это было возможно,
но этически - нет! Если бы это произошло, то Константину оставалось бы
только покориться - ведь его якобы добровольное заявление от 14 января пока
никем пересмотрено не было, хотя Александр 2 февраля сделал такую
возможность допустимой. Константин, однако, имел бы полное право с
документами в руках доказать, что царь неверен собственному слову, а потому
поступает бесчестно, на что Константин и пытался намекнуть еще в послании от
14 января! Моральное противоборство между Александром и Константином
безоговорочно выигрывал последний. Он его и выиграл, признания чего до сих
пор не удосужились сделать историки.

С некоторым опозданием Александр понял, что всеми предпринятыми
демаршами только ухудшил собственное положение: теперь не он сам, а
Константин держит в руках решение вопроса о том, кому быть наследником
российского престола - как, собственно говоря, и обстояло дело еще до января
1822 года. Хуже же стало потому, что о добрых отношениях братьев теперь уже
никак не могла идти речь. О возможности самому Александру распоряжаться
судьбой трона, как он это себе позволил в 1819 году, беседуя с Николаем,
речи также уже идти не могло. Отчасти поэтому и Николай не смог удостоиться
откровенного разговора с царствующим братом - при полном объяснении
последнему пришлось бы пойти на унижающие его признания.