"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

переговорах с ними Никита Муравьев по-прежнему придерживался уклончивой
линии. Резко возражал Муравьев только против контактов "Южного общества" с
польским тайным обществом, сообщение о которых привезли делегаты; он считал
изменой России идти на соглашение с ее врагами, ратующими за независимость
Польши. Переговоры завершились лишь приглашением к приезду в столицу самого
Пестеля.

Под предлогом этого предстоящего приезда Муравьев вовсе отказался
что-либо обсуждать с новым делегатом южан - Повало-Швейковским, приезжавшим
в Петербург в начале 1824 года.

На юге постепенно стало ясно, что препятствием для соглашений с севером
остается только личная позиция Никиты Муравьева. Матвей Муравьев-Апостол
писал к брату Сергею: "Северное общество останавливает Никита Муравьев,
который только что толкует всем членам быть осторожнее", а вот "Рылеев в
полном революционном духе". А.В.Поджио писал к Пестелю и Юшневскому: для
успеха намеченных целей необходимо "удалить Никиту Муравьева от управления
управы".

Эту цель и пытался осуществить Пестель, пробыв в отпуске в столице март
и апрель 1824 года.

В 1824 году перед Пестелем стояла та же задача, что и за четыре года до
того: навязать столичным заговорщикам идею цареубийства и военного
переворота с последующим установлением республиканского строя -
очаровательный виток карусели! Тогда, в 1820 году, он действовал совместно с
Никитой Муравьевым, теперь предстояло действовать против. В ход с обеих
сторон пошли прежние методы: прямые дискуссии с целью убеждения слушателей,
манипуляции с подбором состава подходящей аудитории и закулисные интриги.

Муравьев уперся в вопросе о будущей форме правления, ратуя за
конституционную монархию. Почему это было принципиально важно для него -
этого почти никто не понимал. Не случайно только Н.И.Тургенев выступил
против экономических постулатов "Русской Правды" Пестеля - это была
последняя услуга Тургенева Тайному обществу и лично Никите Муравьеву. Для
остальных вопрос о республике или конституционной монархии был чисто
схоластическим - вроде известного: сколько чертей может уместиться на конце
иглы?

Для всех представителей социальной среды, к которой принадлежали
декабристы, не было сомнений в том, что что-то надо делать. Поэтому они
охотно участвовали в дискуссиях о том, что же именно следует делать. Четыре
года со времени предшествующей дискуссии, в течение которых не было сделано
ничего, должны были бы убедить любого здравомыслящего человека, кроме
упрямого Пестеля, что никто ничего делать и не собирается. При таких
обстоятельствах вопрос был уже по существу не в том, что делать, а в том,
чего не делать: республику или конституционную монархию! Это никого не могло
всерьез задеть за живое - ни в 1820 году, ни тем более в 1824-м!

Точно с таким же жаром и с такими же практическими результатами