"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

Конспираторам оставалось только тихо ждать ареста - именно так и вело
себя подавляющее большинство членов тайных обществ, находившихся в
провинции, включая и самых ярых инициаторов цареубийства. Вероятно, что так
же повели бы себя и все остальные, если бы не грозные события, поразившие
Россию.


Вопрос о задержании Н.М.Муравьева и З.Г.Чернышева был поднят
Милорадовичем в Петербурге 12 декабря - после прихода письма Дибича от 4
декабря.

На тему о технических подробностях завязалась было целая дискуссия
между Милорадовичем и московским генерал-губернатором князем Д.В.Голицыным,
к чьей территории и принадлежало Тагино: последний явно не мечтал без
должных оснований вламываться в имение одного из виднейших иерархов России и
арестовывать в его присутствии его собственного зятя и единственного
наследника-сына. Но основания тут же возникли: сначала в Москву пришла весть
о восстании 14 декабря и гибели Милорадовича, а 16 декабря последовал
категорический приказ об аресте названных заговорщиков и тщательном изъятии
компрометирующих их бумаг, отданный А.Н.Потаповым - дежурным генералом
Главного штаба, заместителем Дибича в Петербурге.

Арест Никиты Муравьева произошел в Тагине 20 декабря, а Чернышева - там
же парой дней позднее (власти даже теперь еще колебались!). Но вот
какие-либо бумаги Муравьева политического содержания обнаружены не были; у
Захара Чернышева их и быть не могло!

Вот как это объясняет академик Н.М.Дружинин - автор солидного
исследования, посвященного жизни и деятельности Муравьева: "На первом же
допросе Н.Муравьев должен был ответить, в чем состояла его конституция и им
ли одним была написана. <<Написана была конституция мною одним, содержание
оной было обширно и, буде желают, я оное изложу на бумаге>> - таков был
сжатый ответ Н.Муравьева. По-видимому, Н.Муравьев опасался, что
[Следственный] комитет начнет поиски его проекта, и поспешил предупредить их
следующим заявлением: <<В Нижегородской губернии занемог я трудно, и как я
при себе имел написанный проект конституции, то почел нужным его сжечь, что
и исполнил>>. Вероятно, подлинный текст конституции действительно был сожжен
Н.Муравьевым, но не в имении матери в Нижегородской губернии, а в Тагине -
Чернышевых, немедленно после приезда жандармского офицера; в домашней
обстановке орловской усадьбы у А.Г.Муравьевой была полная возможность быстро
уничтожить компрометирующие бумаги. После увоза арестованных А.Г.Муравьева
немедленно отправилась в Петербург и, по-видимому, постаралась и там
заботливо изгладить всякие следы политической деятельности своего мужа. В
приложении к следственному делу Н.Муравьева мы не находим никаких личных
документов, изъятых при обыске. В бумагах Н.Муравьева, сохраненных его
потомками, мы увидим разнообразные исторические и военные записки, но очень
редко встретим обрывки отдельных политических записей. Обзор этого семейного
наследства внушает определенную мысль, что из него сознательно изъяты
малейшие намеки на политические интересы и занятия арестованного декабриста.
Вероятно, спокойный и методический Н.Муравьев, застигнутый неожиданным