"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

Риге, а между Таганрогом и Варшавой тоже были Днепр и другие немалые реки!..

Первое из писем (от 16 ноября) должно было содержать информацию о
дальнейшем ухудшении состояния императора. Отправленное, предположительно, к
вечеру этого дня, оно должно было придти в Петербург от середины дня 24
ноября до начала следующих суток. Поскольку никто в столице еще не ожидал
фельдегерской почты, то получатель, обладавшей всей полнотой власти в
Петербурге, вполне мог скрыть сам факт прихода этого сообщения и его
содержание - если бы захотел и если мог рассчитывать, что в дальнейшем
(скажем - после приезда Дибича из Таганрога) ему не придется отвечать за
этот проступок.

Никаких официальных сведений о таком послании не имеется, зато есть
неофициальное свидетельство. Мало того, если предполагать, что задержку в
доставке информации Милорадович использовал не только для собственных
раздумий, но и для совещений с доверенными лицами, то это же свидетельство
проливает свет и на то, кем было по крайней мере одно из последних.

Трубецкой написал уже после выхода книги М.А.Корфа в 1857 году:
"Странно, что Корф пишет в своей книге, что гр[аф] Милорадович приехал к
в[еликому] к[нязю] с известием о болезни имп[ератора] Александра вечером 25
Ноября. Накануне были имянины моей жены, у меня было вечером довольно
гостей, между прочими Рылеев. Он сказал мне первый, что есть известие из
Таганрога, что Александр отчаянно болен. 25-го я должен был выехать из
Петербурга, и остался единственно для того, чтоб знать чем разрешится
болезнь".

Хотя это и свидетельство спустя более чем тридцать лет, но, как видим,
Трубецкой имел личные основания не путать даты: как и мать В.Л.Давыдова,
жена Трубецкого (урожденная графиня Лаваль) тоже была Екатериной. Если
свидетельство Трубецкого - не ошибка, то руководители заговора Рылеев, а
затем и Трубецкой получили данную информацию о событиях в Таганроге
приблизительно на сутки раньше, чем великий князь Николай Павлович!

Но зачем было задерживать такую информацию? Ответ несложен.

В течение последующих дней Милорадович действовал с точностью и
целенаправленностью хорошего взрывного механизма. Вполне резонно
предположить, что его безукоризненные решения были не совсем импровизацией,
а являлись отчасти и результатом выигрыша времени. Заметим, что тем самым он
создавал и выигрыш времени Константину, находящемуся в Варшаве, чем
последний, однако, совершенно не воспользовался - занятая им личная позиция
в таких преимуществах не нуждалась; это, очевидно, явилось сюрпризом для
Милорадовича.

Минимум сутки разрабатывался план, который и начал осуществляться в тот
момент, когда под вечер 25 ноября в Петербург пришла пачка писем об
осложнении болезни Александра I. Для Милорадовича ее приход оказался лишь
сигналом к старту подготовленной решающей кампании! При этом максимальным
образом был использован столь любимый и ценимый военными фактор внезапности!