"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

критические минуты.

Пока ее утешали, Милорадович увлек Николая Павловича в дворцовую
церковь и буквально заставил присягнуть Константину и тут же оформить
присягу в письменном виде. Никем не сообщалось, куда и как затем последовала
эта бумага (обычным образом все присяжные грамоты передавались на хранение в
Сенат), но можно не сомневаться, что Милорадович позаботился об ее
сохранности. Тут же Милорадович заставил Николая привести к присяге
присутствующих генерал-адъютантов, а сам, своей волей, распорядился о
приведении к присяге столичного гарнизона.

Едва ли случайно именно в данный момент, когда о смерти императора
могли знать лишь Милорадович и его предполагаемые сообщники, в Зимний дворец
заявился и С.П.Трубецкой. Он рассказывает: "27-го числа поутру я поехал во
дворец, и взошел по известной так называемой комендантской лестнице, и был
крайне удивлен, нашедши в комнате, отделявшей церковь от внутреннего
пехотного караула, графа Милорадовича, отдававшего тихо, но так что я мог
слышать, приказание коменданту [Петербурга П.Я.]Башуцкому разослать
плац-адъютантов по караулам с приказанием привести их к присяге" -
вчитайтесь в подробности того, как именно был принужден к присяге
Константину весь столичный гарнизон: шепотом!

Особая миссия была возложена на адъютанта самого Милорадовича
штаб-ротмистра графа Г.А.Мантейфеля - он помчался в Москву. Одновременно о
смерти императора и необходимости присяги Константину оповещался
А.А.Закревский, тогда - генерал-губернатор Финляндии.

В Варшаву же выехал один из адъютантов самого Николая - штабс-капитан
А.П.Лазарев - с посланием такого содержания:

"Любезный Константин!

Предстаю перед моим государем с присягой, которой ему обязан, которую
уже и принес ему, со всеми меня окружавшими, в церкви, в ту самую минуту,
когда разразилась над нами весть о жесточайшем из всех несчастий. Как
сострадаю я тебе и как мы все несчастливы! Бога ради, не покидай нас и не
оставляй одних.

Твой брат, твой верный подданный на жизнь и на смерть.

Николай".

Никогда позже ни единым словом Николай не признался, как он мог
позволить совершить Милорадовичу такое насилие над ним: ведь задержись
Николай с присягой на четверть или на полчаса - и все события его
царствования пошли бы совершенно по-другому. Как бы это на самом деле ни
происходило, но Николай проявил себя просто жалким щенком, спасовавшим перед
матерым волчищем Милорадовичем, которому не пришлось прибегать ни к оружию,
ни к физическому насилию. Это была минута позора настолько дикого и глупого,
что никак ни оправдать, ни объяснить его было невозможно. Оставалось лишь