"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

политиков, достигнутый в высокоинтеллектуальных спорах сторонников
монистического взгляда на историю с адептами философского идеализма, не
может сослужить им никакой практической службы. В годы, последовавшие за
1917, всех их оптом и в розницу отправили на свалку истории.

Трагедией тогдашних интеллигентов стали не только их незавидные судьбы.
Еще большей и их, и нашей трагедией стало то, что все эти люди просто не
поняли, что и почему с ними произошло. Это и предопределило исход их и
отчасти наших жизненных путей.

Ничего не поняли ни изгнанники, бредущие по дорогам разоренной России,
ни эмигранты в парижских бистро, ни узники лубянских подвалов. Никто из
уцелевших и поведавших об испытанных ужасах не смог их объяснить и, главное,
не имел оснований заявить, что когда-то мог все это предвидеть и боролся с
предвиденной угрозой.

Наиболее яркое признание этой ситуации содержится, на наш взгляд, в
письме известного историка, публициста и общественного деятеля, экс-министра
исповеданий Временного правительства А.В.Карташева, написанном в самом конце
1917 года в каземате Петропавловской крепости (откуда ему позже
посчастливилось выбраться, а спустя долгие годы умереть в Париже):

"Многие из нас во дни юности с недоумением воспринимали общую идею
Л.Толстого в его <<Войне и мире>>. Что люди не герои, а пешки; ими движет не
их сознательная воля, а неведомая сила - это казалось нам пародоксом, резко
противоречащим ежедневной действительности. В этой действительности все
происходило так, как хотел министр внутр[енних] дел, губернатор и, наконец,
частный пристав. С другой стороны, все неуклонно шло туда, куда вел
профессор, публицист, политик, просветитель народа - интеллигент. Обе
стороны достигали соответственных их условиям результатов. Никакой неведомой
силы. Полное торжество планомерной работы сознательной воли. Так могло
казаться в мирные будни нашей жизни.

Но вот настали катастрофические дни всемирной войны и затем - нашей
революции. К этим явлениям закаленные теоретики устремились каждый со своей
маленькой теорией и вытекающим из нее прогнозом или практической программой.
И на глазах у всех, в краткий срок эти построения одно за другим
рассеивались, как дым. Оконфузились все: статистики, экономисты,
государственники, социологи, социалисты, даже военные авторитеты. Все
выходило и выходит не так, как ожидали по выкладкам будничной науки и
сознательного практического управления событиями. /.../

И всякому воочию теперь видно, что нет на земле мудрецов: ни королей,
ни полководцев, ни канцлеров, ни политиков, кто знал бы когда, как окончится
эта война и какие еще самые поразительные, самые невероятные последствия она
за собой повлечет. Смирись, гордый человек, ты ничего не знаешь! Стихия
жизни бездонно глубока и необразимо сложна. /.../

Человечеством управляет неведомое".