"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу авторабыли вполне серьезны: когда в июле-августе 1819 года возникло прямое
неповиновение в Чугуевских военных поселениях на Украине, то оно было подавлено жесточайшим образом. По Москве в 1817 году ходила "самиздатом" рукопись В.Н.Каразина. Этот известный публицист, вступавший в конфликты еще с Павлом I, в первые годы правления Александра был деятельным помощником молодого царя - стал, в частности, инициатором и создателем Харьковского университета. Позднее Каразин надоел Александру бесцеремонностью в подаче советов, и утратил статус доверенного сотрудника. Теперь он встал на защиту крепостного права - совершенно в стиле популярного в то время "Духа журналов". Александр Муравьев разобрал рукопись Каразина, взвесил все за и против, и подал свои соображения царю - через П.М.Волконского. Прочитав, Александр I вынес вердикт: "Дурак! Не в свое дело вмешался!" Кстати, едва ли это было приятно и Волконскому! А.Н.Муравьева же публично подвергли аресту - вскоре, впрочем, без последствий отмененному. Царь вполне ясно продемонстрировал, что не намерен допускать дискуссий о преобразовании России. Заговорщики, в свою очередь, поняли, что в их советах не нуждаются - и пришли к обоснованным выводам. Александр Муравьев к политике заметно охладел, чего нельзя сказать о многих других. неутомимый интриган и провокатор - прислал из столицы письмо к единомышленникам в Москву, живописуя пристрастия императора к полякам и якобы имевшееся намерение последнего отдать во власть Польши западные провинции России - для распространения на них польских порядков. В Польше же крепостное право, напоминаем, было уничтожено Наполеоном в 1807 году и позже не восстанавливалось. Именно как реакция на это письмо в руководящем ядре "Союза спасения" вроде бы всерьез возникло намерение к цареубийству. Решили даже бросить жребий - кого принести в жертву, но тут Якушкин принял почин на себя. Все советские историки тщательно обходили мотивацию этого героического стремления (в лучшем случае упоминался только общеизвестный факт, что Якушкин пребывал в тот момент в слишком возбужденном состоянии, вызванном его личными романтическими проблемами), а ведь она весьма прозрачна. Якушкин, только что вышедший в отставку двадцатичетырехлетний гвардейский капитан, был смоленским помещиком и, следовательно, мог стать жертвой предполагаемой реформы, если бы ее действительно стали проводить. Ближайшие соратники Якушкина - М.А.Фонвизин и С.И.Муравьев-Апостол - сначала поддержали его, а затем, немного поразмыслив, принялись отговаривать. Муравьев-Апостол составил даже письменное возражение, обоснованно заявив, что тайное общество в сложившихся условиях никак не сможет воспользоваться удачным результатом покушения. Срочно вызванный ими в Москву Трубецкой ничем не мог обосновать справедливость распущенного им |
|
|