"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

сердцах их не нашел сочувствия. Сопротивление изъявилось в ответных речах
губернского предводителя полтавского Широкова и черниговского. Это кажется
поколебало твердость государя, ибо в Москве он удержался от выражения своей
мысли касательно этого предмета. /.../ он хотел от дворянства единственно
повиновения своей воле, а не содействия".

Варшавская речь озадачила даже наиболее деятельных из соратников
Александра: А.П.Ермолов, А.А.Закревский, П.Д.Киселев, И.Ф.Паскевич,
Ф.В.Растопчин единодушно высказывались против.

Характерен отзыв Сперанского, пребывавшего тогда в Пензе. Лишенный
прежнего щедрого государственного содержания и не уверенный в своем
служебном будущем, он по-иному теперь расценивал помещичьи заботы. В письме
к А.А.Столыпину он писал: "Вам без сомнения известны все припадки страха и
уныния, коими поражены умы московских жителей варшавской речью. Припадки сии
увеличены расстоянием, проникли и сюда. И хотя теперь все еще здесь
спокойно, но за спокойствие сие долго ручаться невозможно... Можно ли
предполагать, чтоб чувство, столь заботливое и беспокойное, сохранилось в
тайне в одном кругу помещиков? Как же скоро оно примечено будет в селениях
(событие весьма близкое), тогда родится или, лучше сказать, утвердится (ибо
оно уже существует) общее в черном народе мнение, что правительство не
только хочет даровать свободу, но что оно ее уже и даровало, и что одни
только помещики не допускают или таят ее провозглашение. Что за сим следует,
вообразить ужасно, но всякому понятно... Вы довольно меня знаете и поверите,
что говорю не из трусости, хотя, правду сказать, отваживаю не менее других,
отваживая Ханеневку, т.е. 30 тыс. руб. доходу, все, что имею и иметь могу".

Именно в ответ на Варшавскую речь и было объявлено создание "Союза
благоденствия" - провозглашенные цели его, сформулированные достаточно
уклончиво, особого значения не имели: всякому было ясно, для чего он создан
и против кого направлен - число его членов в короткий срок превысило две
сотни человек.

Реакция дворянства была вполне однозначной, и страхи, вновь охватившие
царя, имели теперь вполне весомые оправдания.

Характерно и его поведение в тех нечастых ситуациях, когда ему теперь
случалось столкнуться с явным протестом.

Возмущенный проведением реформы в Прибалтике, лифляндец Т.Э.Бок, друг
поэта В.А.Жуковского, подал царю в 1818 году конституционный проект,
сопроводив его довольно резким посланием: "Мы требуем созвания общего сейма
всего русского дворянства, как неделимого целого, для принятия мер, которые
положили бы предел беспорядочному управлению и которые избавили бы 40000000
людей от опасности испытывать всевозможные бедствия, как только у одного
человека не хватает добродетели или мудрости", - как видим, по смыслу очень
похоже на письма самого Александра 1796-1797 гг.

Но то, что позволено Юпитеру - не позволено Боку. И последний не
отделался так легко, как А.Н.Муравьев: царь распорядился засадить Бока в