"В.А.Брюханов. Заговор графа Милорадовича " - читать интересную книгу автора

и возмущаться ими. Исправление же этих порядков за свой собственный счет -
совсем другое дело; подобным альтруизмом никто не обладал!

Коллеги Тургенева тоже тяготились бездеятельностью. С.М.Семенов и
Ф.Н.Глинка даже попытались создать собственную тайную организацию - с более
энергичной программой.

Деятельность-бездеятельность продолжалась еще в конце 1820 года, а на
начало 1821 года по инициативе М.А.Фонвизина был запланирован съезд в
Москве, где представители разных управ должны были договориться об
активизации борьбы.

Интересно, что это происходило уже после доноса Грибовского! А ведь и
Грибовский не прекратил доносить, и начальство вовсе не ограничилось
собственным ознакомлением с его первоначальным докладом!

Вскоре после доноса Грибовского Милорадович создал в своем подчинении
целую Экспедицию тайной полиции.

Грибовскому же поручили организацию тайной полиции непосредственно в
гвардии - на это была получена санкция самого Александра I. Но делу якобы не
было придано большого размаха, а результаты совершенно достоверно оказались
ничтожными - это очень интересный факт, т.к. искать заговорщиков было вовсе
не сложно, а Грибовский прекрасно знал, где это следует делать, будучи, как
известно, членом Коренной управы "Союза благоденствия" и лично зная всех его
вожаков!

Существенно, что Грибовский, проживший и прослуживший много лет и
ставший позже Симбирским вице-губернатором, а затем - Харьковским
губернатором, никогда не делился сведениями о том, как же он следил за
заговорщиками, а история его доносительства 1820 года выплыла из архивов
только в 1873 году.

Все это было бы совершенно непонятным, если бы одновременно в эти же
критические месяцы радикальным образом не изменилась и деятельность самого
тайного общества. Намек на начало этого процесса содержится в маленьком
отрывке из воспоминаний Тургенева, относящемся к концу 1820 или началу 1821
года - Тургенев намеренно предпочитал не уточнять время, так же, как и
конкретизировать собственную позицию в тот момент: "секретарь общества,
Семенов, приходил ко мне и говорил: <<[Е.П.]Оболенский и другие члены,
особенно Измайловского полка, жалуются на недеятельность общества и особенно
на Никиту Муравьева. Я говорил о сем Муравьеву, - продолжал Семенов, -
положено собраться в такой-то день у Муравьева>>. В другой раз Семенов
говорил: <<Положено собраться у [П.И.]Колошина, у Глинки>>. Но причина
собраний всегда была одна и та же: жалобы различных членов /.../. Жаловались
на худое устройство общества; но так как никто не мог придумать лучшего, то
скоро разговоры об обществе прекращались и переходили к общим предметам:
один сообщал газетные новости о камере депутатов во Франции /.../, другой
читал новые стихи Пушкина, третий смеялся над цензурою журналов и театров и
пр. и пр.", - словом, это была обычная атмосфера "московских кухонь"