"Эдвард Брайант. Корпрускулярная теория" - читать интересную книгу автора

Эдвард Брайант


КОРПРУСКУЛЯРНАЯ ТЕОРИЯ

Перевод Владимира Баканова

Мою тень черным камнем швыряет на стену. Веранду заливает
преждевременное лето. Все вспыхивает. Элиот ошибался; Фрост был прав.
Наносекунды...
Смерть так же относительна, как и всякая другая очевидная константа.
Проносится мысль "Я умираю?"

Я думал, что это пустой, избитый штамп.
- Вся жизнь спрессовывается в одно мгновенье и проносится перед глазами
умирающего. - Аманда налила мне ещё бокал бургундского цвета её волос. И в
волосах, и в бургундском играли блики каминных всполохов. - Психолог по
фамилии Нойес... - Она неожиданно улыбнулась. - Тебе интересно?
- Конечно. - Отсветы огня смягчают резкие черты её лица. Проступает
нежная красота тридцатилетней давности.
Я пью. У меня низкий порог опьянения.
- Почему это происходит? Как? - Мне не нравится надрыв в голосе.
Внезапно мы отдаляемся друг от друга на расстояние куда большее, чем ширина
стола между нами; в глазах Аманды я ищу напоминания о Лизе. - Жизнь
уносится - или мы от неё удаляемся, - как неудержимо разносит Землю и
межзвездный спутник. Взаимное разлетание на скорости света, и разрыв тут же
заполняет пустота.
Я держал бокал за ножку, вращал его, смотрел сквозь искажающее стекло.
Потрескивают сосновые поленья. Аманда поворачивает голову, и то, что ей
видится, погибает в пламени.

В тридцать лет я невнятно и обиженно выразил свое огорчение по поводу
того, что последние годы я ошивался без толку и не сделал ничего
значительного. Лиза только рассмеялась, доведя меня сперва до бешенства и
вогнав надолго потом в мрачное настроение. Лишь позже я понял, что её
реакция была единственно верной.
- Глупо. Этакий байроновский герой, полный сентиментальной хвастливости
и жалости к себе. - Она загородила выход из кухни и произнесла в миллиметрах
от моего лица: - Словно в тридцать ты проснулся и обнаружил, что о тебе
слышали только пятьдесят шесть человек.
Я с трудом выдавил слабый ответ:
- Может быть, пятьдесят семь?
Она засмеялась; я засмеялся.
Потом мне исполнилось сорок, и снова я пережил травму псевдоимпотенции.
Год я не писал ровным счетом ничего, и уж два как ничего хорошего. На сей
раз Лиза не смеялась; она делала, что могла, то есть не путалась под ногами,
когда я попеременно хандрил и буйствовал в нашем прибрежном домике к
юго-западу от Портленда. Гонорар от книги по термоядерной реакциии синтеза
помогал нам сводить концы с концами.
- Послушай, может быть, мне лучше уехать, - предложила она. - Тебе не