"Патрик О'Брайан. На краю земли ("Хозяин морей" #10) " - читать интересную книгу автора

научившийся обивать нужные пороги, совершенно не был уверен в том, что
получит очередной корабль. Он не был уверен вообще ни в чем, кроме того, что
ему предстоит получать половинное жалованье, по полгинеи в сутки, и
выплачивать при этом целую гору долюв. Высоту этой горы он никак не мог
определить, несмотря на отменное знание навигации и мореходной астрономии,
поскольку его дела вели разные адвокаты, у каждого из которых было свое
представление о степени финансового неблагополучия капитана. Эти невеселые
мысли прервало чье-то деликатное покашливание, а затем почтительное
приветствие:
- Капитан Обри? Сэр, добрый день. - Подняв глаза, Джек увидел высокого
худощавого мужчину лет тридцати-сорока, приподнявшего треуголку. На нем был
потертый мундир мичмана с некогда белыми лацканами, пожелтевшими на
солнце. - Вы меня не помните, сэр? Моя фамилия Холлом, я имел честь служить
под вашим началом на борту "Лайвли".
Ну конечно же. В начале войны несколько месяцев Джек Обри исполнял
обязанности командира "Лайвли". Там он и повстречал растяпу мичмана с такой
фамилией - тот был помощником штурмана. Служил Холлом в этой должности
недолго, так как занедужил и был переведен на госпитальное судно. Никто его
уходом не огорчился, за исключением, пожалуй, учителя гардемаринов, тоже
мичмана в годах, и седовласого капитанского писаря, которые составляли
отдельный кружок, державшийся в стороне от шумливой кучки юных мичманов.
Насколько Джек помнил, никаких грехов за Холломом не наблюдалось, но не было
у него и особых достоинств. Он принадлежал к породе вечных мичманов, которые
махнули рукой и на себя и на свое ремесло; Холлом не горел желанием
совершенствоваться в мореходных науках или артиллерии, не умел ладить с
нижними чинами, что особенно ценят в мичманах командиры.
Задолго до того, как Джек познакомился с Холломом, доброжелательная
комиссия сочла его пригодным для замещения должности лейтенанта. Однако
вакансия так и не открылась. Подобное достаточно часто происходило с
заурядными молодыми людьми, у которых не было ни способностей, ни
покровителей или влиятельных родственников, способных замолвить за них
словечко. Большинство таких неудачников год за годом держались на плаву,
подавая прошения на получение штурманского патента, если их знание
математики и навигации было достаточно хорошим, но порой и вовсе оставляли
службу. Холлом и многие другие, похожие на него, продолжали на что-либо
надеяться до тех пор, пока не становилось ясно: менять что-либо слишком
поздно; в результате они оставались вечными мичманами, вечными младшими
офицерами с нищенским доходом около тридцати фунтов в год, да и то если
только им удавалось найти капитана, который пускал их на шканцы, и не
имеющими никакого прибытка, даже половинного берегового жалованья, если
такового капитана не отыскивалось.
Их положение было самым незавидным на флоте, и Джек от души их жалел.
Тем не менее он сразу настроился против просьбы, с которой Холлом к нему
наверняка обратится: сорокалетнему мичману не место в кубрике для зеленых
юнцов. Кроме того, было очевидно, что раз Холлом человек невезучий, то он
один из тех, кто может принести несчастье кораблю. Матросы - люди безмерно
суеверные - невзлюбят его и, возможно, станут относиться к нему без должного
почтения, за это их придется пороть, что в свою очередь вызовет еще более
враждебное отношение к горе-офицеру.
Из рассказа самого Холлома следовало, что все его прежние капитаны