"Дуглас Брайан. Укротитель монстров ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Она, помнится, страшно обиделась и довольно долго после выдворения
стояла на пороге, размахивала кулаками, трясла волосами и кричала какие-то
обидные слова. Но варвар лишь засмеялся и опрокинул в свою необъятную глотку
здоровенную кружку вина.
Олдвин не вполне одобрял подобный образ действий. У ученого бритунца,
разумеется, имелась на родине любовница. И, если подумать, то не одна, если
служанка, с которой он завел бурный роман еще в подростковые годы, тоже
может считаться "любовницей". В общем, он не мог бы сказать, что совершенно
чуждается женщин.
Изгнание шлюх Конаном показалось Олдвину мерой в некоторой степени
преждевременной. Возможно, кому-то из спутников варвара и хотелось бы
воспользоваться любезным предложением дамы. Предположим, ради изучения.
Невозможно ведь написать книгу о простонародных развлечениях, если
пренебрегать такой важной составляющей частью этих развлечений, как
отношения с продажными женщинами.
Но киммерийцу, понятное дело, безразличны научные задачи, стоящие перед
бритунским академиком.
- Я никогда не платил за любовь, - кратко сказал ему Конан. - И вам не
советую этого делать, дружище. Если женщина берет деньги за ночь,
проведенную с ней в постели, значит, все, что она говорит и делает, - ложь.
Вы никогда не узнаете правды ни о ней, ни о себе, ни о чем на свете, если
будете давать ей деньги за любовь.
- Но меня интересует их обычай, - пытался возражать Олдвин, красный,
как вареный рак. Конану каким-то образом постоянно удавалось смущать его. -
Я изучаю манеры и легенды...
- Она наврет вам с три короба, - засмеялся Конан, - и чем больше вы ей
заплатите, тем необъятнее будет ее фантазия.
Олдвин вздохнул.
- Ваша взяла, - сказал он. - Ума не приложу, почему вам всегда удается
побивать меня в спорах. В конце концов, это ведь я - действительный член
бритунской Академии, а не вы!
- Ну, бритунская Академия - это еще не весь свет! - заявил Конан. -
Лично я одно время преподавал философию в Кхитае.
У Олдвина вытянулось лицо, а киммериец безжалостно захохотал и
потребовал у служанки еще один кувшин вина.
... Пробудившись после пирушки, Олдвин постепенно вспомнил все эти
разговоры. Ощущение неловкости притупилось, а вот чувство досады - наоборот,
стало острее. Кто он такой, этот Конан, чтобы решать за Олдвина, стоит ему
нанять шлюху или не стоит?
Олдвин повернулся в ту сторону, откуда вдруг донесся громкий храп, и
обнаружил того, о ком только что думал, спящим. Конан лежал на охапке
соломы, беспечно разметавшись во сне. Одна его рука выглядывала из-под
навеса. Олдвин невольно позавидовал своему спутнику. Казалось, у киммерийца
никогда не бывает ни головных болей, ни угрызений совести. Трудно
представить себе нечто, способное лишить его сна.
А вот третьего их товарища, Эана, нигде не было видно. Одвин даже нашел
в себе силы встать на ноги и обойти трактир со всех сторон. Факелы, пылавшие
ночью возле входа, зазывая посетителей, сейчас уже погасли и выглядели
просто обугленными головешками. Они как будто тоже утомились после
вчерашнего.