"Дуглас Брайан. Укротитель монстров ("Конан") " - читать интересную книгу автора

переезды с места на место, ни многолюдные толпы не приводили их в такое
неистовство. Все дело в новичке, понял Талорк. Этот новенький что-то такое
сделал, отчего они так разбушевались.
Ничего, Талорк быстро их утихомирит. Он поставил ведро на пол и взялся
за большую палку. Сперва он через прутья решетки огрел по голове
песьеголового мальчика.
Тот сел на пол, схватился за голову руками и жалобно заскулил.
- То-то же! - воскликнул Талорк. - Я принес тебе еду, а ты себя так
ведешь! Стыдно! Стыдно! А ну, лежать!
Песьеголовый мальчик лег ничком и положил морду на вытянутые вперед
руки. Талорк открыл дверцу и плеснул варева ему в глиняную плошку.
- Ешь, - сказал он строгим тоном и закрыл дверцу. - Ешь, можно.
Мальчик принялся лакать похлебку длинным синеватым собачьим языком.
Скоро и другие получили свои порции. Постепенно шум в зверинце утихал.
Эан стоял у прутьев и наблюдал за происходящим. Про себя он решил, что ни за
что не подчинится тому, кто захватил его в плен. Пусть лупит палкой, пусть
держит в цепях, морит голодом или жаждой - Эан не покорится. Двести лет
рабства у Гуайрэ - с него довольно. Теперь он будет свободным.
Закончив обходить клетки, Талорк приблизился наконец к Эану. В руках у
него была палка с окованным железом наконечником.
- Видишь? - показал он это орудие Эану. - У меня всегда найдется управа
на строптивое животное. Так что не вздумай бунтовать.
- Я не животное, - сказал Эан. - Что тебе нужно от меня?
- Да брось ты! - воскликнул Талорк. - Это ты-то не животное?
Рассказывай сказки кому-нибудь другому, но только не мне! Как тебе удалось
переполошить весь мой зверинец? Они давно уже не проявляли такого
беспокойства!
Я просто позвал на помощь, - ответил Эан.
- Ну конечно! - издевательски воскликнул Талорк. - Нравится мне это
"просто"! Нет, уродец, у тебя есть какая-то своя магия, иначе они не стали
бы так беситься.
Эан понял, что спорить с ним бесполезно. Он молча уставился на Талорка
и мысленно поклялся себе, что не скажет ему больше ни слова.
Казалось, Талорк понял это, потому что опустил палку и заговорил
примирительным тоном:
- Послушай, что я тебе скажу. Наверное, до сих пор тебе хорошо
удавалось скрывать свое уродство, поэтому никто о нем и не знал. А если люди
узнают, кто ты такой на самом деле, - начнется травля, и кто знает,
останешься ли ты вообще в живых! Люди бывают чрезвычайно жестоки. Особенно к
тем, кто сильно отличается от них.
Эан лихорадочно соображал: "Откуда этот чужак мог узнать о том, что
случилось со мной двести лет назад? Неужели он тоже побывал в оазисе? Нет,
это невозможно, все, кто там находился, мертвы, так или иначе... Все, кроме
Конана и Олдвина. Ну и меня. Нет, здесь что-то другое, что-то, о чем я еще
ничего не знаю. Нужно молчать. Может быть, он сам проговорится. Слушая
вопросы, можно разрешить многие недоумения... Я должен запомнить все, о чем
он спрашивает. Таким образом он невольно выдаст - что он знает и чего не
знает".
- У меня была любимица, - продолжал Талорк доверительным тоном. -
Женщина-птица. Я обожал ее. Она немного разговаривала на человеческом языке.