"Дуглас Брайан. Дочь друидов ("Конан")" - читать интересную книгу автора

он знал, как дорого ценится его жизнь. Один меч он носил открыто - его-то он
и оставлял трактирщику, подчиняясь общему распорядку. Но второй, невидимку,
проносил при себе. Кое-кто из трактирщиков, надо полагать, догадывался об
этой хитрости. К ней иногда прибегали, и ничего исключительного в подобном
заклинании никто не усматривал.
До сих пор на проделку Туризинда все благополучно закрывали глаза.
Знали: хоть этот человек и слывет безжалостным убийцей, он никогда не пустит
в ход оружие без веской на то причины. Уж кто-кто, а Туризинд головы не
теряет, сколько бы он ни выпил. И все скандалы и драки исходят обыкновенно
от людей попроще и поглупее.
Сегодня Туризинду оставалось только благословлять свою
предусмотрительность - и снисходительность трактирщика. Таверна "Напиток
бессмертия" просто кишела стражниками. И как Туризинд раньше не замечал
этого! Вон тот, к примеру, похожий с виду на кучера... Или другой, весь
вечер пролежавший щекой на столе, словно бы пьяный...
Туризинд усмехнулся. Или у него разыгралось воображение, или на него
всерьез открыли охоту, и сейчас предстоит жаркое дело.
Ответ на свой вопрос он получил немедленно. Один из стражников
закричал:
- Туризинд! Стой - ни с места! Покорись, ты арестован!
- Попробуй взять меня! - крикнул в ответ Туризинд и одним быстрым
гибким движением вскочил на стол.
Он выхватил из ножен меч-невидимку. К несчастью, такое оружие обладает
невидимостью, лишь находясь в ножнах, а обнаженное сразу же теряет это
свойство.
Именно так было разработано заклинание, которое приобретали люди, вроде
Туризинда. Именно в таком виде оно и продавалось. Ибо, как объяснял маг,
составивший заклятье невидимого оружия много веков назад, было бы нечестным
применять незримое лезвие против противников: слишком большое преимущество
давало бы заклятье; магия же требует осторожности и не должна служить
нечистым целям. Справедливо, хотя и не всегда удобно.
Туризинд приплясывал на столе, среди опрокинутых бокалов и разбитых
плошек.
- Идите сюда! - закричал он стражникам. - Если вы такие храбрые -
попробуйте взять меня! Я не покорюсь!
Тот, что изображал из себя пьяного, внезапно "протрезвел" и, зарычав,
набросился на Туризинда. Он попытался вонзить кинжал ему в ногу. В последний
миг Туризинд отдернул ступню и, ударив ногой своего врага в лицо, опрокинул
его на пол. Тот еще не успел ничего сделать, а Туризинд уже спрыгнул со
стола и одним взмахом меча перерубил упавшему горло.
Хлынула кровь. Посетители закричали, начали вскакивать с мест. Женщина,
которую Туризинд прогнал от себя, визжала, как резаная. Она прижала ладони к
щекам, вытаращила глаза и широко разинула рот.
Туризинд мельком глянул в ее сторону и поздравил себя с тем, что не
успел отправиться в ее обществе наверх, в отдельные комнаты, где дамы
подобного сорта принимают своих гостей. Наверняка и во время занятий любовью
она визжит точно так же. Туризинд ненавидел шумных женщин. Он не верил в
страсть, которую изображают столь откровенно - и фальшиво.
"Она и боится-то фальшиво", - подумал Туризинд мельком, однако дольше,
чем на одно мгновение, отвлекаться на женщину не стал: на него действительно