"Дуглас Брайан. Демоны степей ("Конан") " - читать интересную книгу автора

что и слухи доходили самые плачевные. А какие надежды лелеял несчастный отец
втайне - того он прилюдно никому не высказывал. Ждал подходящего случая и
верил, что произойдет невозможное, и вернется к нему юноша...
Имелись в Хоарезме и другие люди, которые очень интересовались судьбой
Бертена. Но у этих людей имелись совершенно особенные причины
любопытствовать на сей счет. Поскольку вопрос О престолонаследии в Хоарезме
был весьма щекотливым. Владыка этого города имел двоих сыновей, и после
исчезновения (и возможной гибели) младшего у него оставался только старший.
А этот старший, которого звали Хейто, в последнее время пристрастился к
порошку черного лотоса. И друзья у него завелись самые для принца
неподходящие...
Впрочем, Велизарий в хоарезмийские дела особо не вникал. Ему было
довольно и того, что он завоевал: нескольких деревень, поставлявших ему мел,
меха, мясо и хлеб, великолепного замка, храброй и злой дружины и пленного
колдуна, готового выполнять любые повеления своего господина.
Самого колдуна, кстати, никто в глаза видел. Иные, вопреки очевидности,
утверждали, будто и не было вовсе никакого дива в возведении замка. И не за
одну ночь он был построен, и не чарами, а руками несчастных пленников. Как
обычно и делаются подобные дела.
Но возражали не без оснований некие очевидцы: нет, не обошлось без
чародейства. Замок действительно вырос на этих землях, как будто сам собой.
Кто-то срезал основание скалы под фундамент замка - ровно, будто ножом
отхватил. И грохот стоял при этом, будто во время грозы. Да только небо
оставалось ясным, без единой тучки... Глядь - а скала-то и обвалилась! И
место ровное, гладкое, как нарочно остриженное! Чудеса! И потекла по скале
кровь, ровно по человеческой щеке слеза... А кто в замке плакал собственной
кровью? Кому там плакать, кому бесславно терять кровь - сок жизни - если не
злополучным пленникам, чья жизнь скрепила крепостные стены прочнее любого
строительного раствора?
Говорят еще, будто колдун, дабы сподручнее творить свое страшное дело,
в тот день опоил самих богов, подсыпал им одурманивающего зелья (или вызвал
для них видение такой красоты и завлекательности, что и глаз не отвести, -
тут мнения опять же были различны). Словом, отвернулись в тот день от
Запорожки боги и ничего из творимого колдуном не увидели. Потому-то и не
вмешались, не остановили дерзновенную руку.
О том, какова дальнейшая судьба колдуна, тоже известного было немного.
Предполагали различное: провалился сквозь землю, ускакал на шестиногом
жеребце, лопнул от натуги, забрызгав окрестные леса пятнами черной крови...
- В-враки в-все это, - вымолвил, плюнув от негодования, Вульфила из
старого отряда Велизария. Он был одним из тех немногих, кто приплыл с
бароном из самого Ксапура.
Был этот Вульфила детиною немаленького роста и силы поистине бычьей,
ума же небольшого. Однако, заметим при этом, охотников измерять ум Вульфилы
почему-то не находилось, так что последнее замечание остается пока спорным.
Разговор происходил в общей зале замка на первом этаже, где обычно
столовались люди барона, за добрым местным вином, погожим вечером, когда и
люди, и кони были сыты, и боги явственно довольны, так что гулкий голос
Вульфилы звучал вполне мирно и дружелюбно.
- В-вот что с колдуном с-случилось... Он н-на цепи сид-дит... С-сам
видел. Страшный и костлявый, как сама смерть. - Тут он сам перепугался