"Дуглас Брайан. Пузыри земли ("Конан") " - читать интересную книгу автора

мастера Минты.
Родному отцу мальчик доверял не так, как верил мастеру. И Минта никогда
не обманывал ожиданий.
Именно Минта стал поверенным первой любви Эрингила.
Юноше исполнилось тогда восемнадцать. Он был высоким и крепким, полным
сил и уверенности в себе. "Львенок-двухлетка" - называл его Минта, и нельзя
было подобрать более точного определения. Скуластое лицо Эрингила
обветрилось, светлые глаза лучились, густые пшеничные волосы падали на
плечи, и Эрингил имел обыкновение стягивать их узким ремешком.
Девушку звали Ульбана, и больше всего на свете она любила лошадей...
Эрингил встретил ее случайно на равнине, за Вольфгардом. Молодой
человек охотился с соколом. Это занятие позволяло ему оставаться один на
один с лошадью и птицей, вдали от людей. Он не брал с собой слуг, объясняя
свое намерение тем, что "люди низшего происхождения мешают аристократическим
забавам" - его отца вполне устраивали подобные высказывания.
Так что никто не нарушал желанной тишины глупыми разговорами и
попытками услужить "его милости". И "его милость" мечтал невозбранно...
Мечты Эрингила в ту пору не имели в себе ничего героического. Юноша
прекрасно отдавал себе отчет в том, что он - неплохой воин и при случае
сумеет постоять за себя и за своих товарищей. Это не увлекало его и не
становилось предметом его грез; он относился к воинскому искусству именно
как к ремеслу, которым он овладел (нетрудно догадаться, что такой подход к
делу привил ему мастер Минта).
Если о чем-то Эрингил и мечтал, так это о любви. Минта ничего не знал
об этом. Вероятно, любовь и отношения с женщинами оставались единственной
областью, где у Минты не имелось никакого опыта. У него даже мнения своего
на сей счет не было. "Просто я как-то не успел, - оправдываясь, говорил
мастер, - всегда находились какие-то другие занятия..."
"По всей видимости, - думал Эрингил, - боги решили обделить Минту этим
свойством - умением любить. Ничего странного! Человек не может владеть всеми
дарами сразу. Боги понимают это, возможно, даже лучше, чем сами люди. Минта
может изготовить абсолютно любой предмет, более того - он изобретатель: он
придумывает и делает вещи, которых никто никогда до него не делал. Никому и
в голову не приходило создавать нечто подобное!
И хотя почти все его механизмы не работают, а странные сосуды
ломаются... это неважно. Мысль Минты работает, не зная отдыха. Он не в
состоянии одновременно с тем что-то чувствовать, тем более - к женщине.
Любовь, насколько мне известно, отнимает очень много жизненных сил".
Эрингил мог сколько угодно развивать теории по этому поводу, но когда
любовь настигла его, юноша поначалу даже не узнал ее.
Случилось все очень быстро. Всадник показался на равнине, и Эрингил
насторожился: обычно он охотился в полном одиночестве, которое никто не
нарушал. Но всадник - имелся, он приближался стремительно и неотвратимо.
Эрингил напрягся, коснулся рукой меча. Хотя войны сейчас, вроде бы, не
велось, всегда следовало оставаться начеку - мало ли какой негодяй встанет
на пути.
Всадник приблизился и осадил коня. Эрингил увидел невысокого хрупкого
юношу примерно своих лет, в плотно надвинутой на брови шапочке, с
развевающимся за плечами коротким плащом и стройными ногами в обтягивающих
лосинах и мягких сапожках.