"Серж Брюссоло. Ночная незнакомка " - читать интересную книгу автора

трогала нежную ткань дорогих платьев, наверняка купленных на Родео-драйв.
Откуда она это знала? Неужели еще одно проявление симптома дежа-вю? Внезапно
Джейн поймала себя на мысли, что без зазрения совести роется в вещах умершей
хозяйки дома. И ничто ее не останавливало: ни суеверный страх, ни уважение к
памяти усопшей.
Джейн отложила в сторону несколько предметов, которые могла
приспособить для своих нужд. Покойная была с ней примерно одного роста, но
полнее. Ничего не поделаешь. Все равно это лучше, чем лохмотья Армии
спасения, которые она была вынуждена носить долгие месяцы.
Выдвинув ящик отделанного мрамором комода, Джейн выбрала кое-что из
шелкового белья и отправилась в душевую, где все было устроено по последнему
слову техники, такую огромную, что в ней можно было проводить заседание
административного совета. В кабинке струи воды били одновременно со всех
сторон, и было достаточно нажать кнопку, чтобы их сменили потоки душистого
теплого воздуха, благодаря которым тело обсыхало без использования
полотенца. Приняв душ, Джейн набросила на плечи махровый халат и взглянула
на свое отражение в зеркале, висевшем над раковиной, сделанной из оникса.
Какая отвратительная черная щетина у нее на голове! Почему же проклятые
волосы так медленно отрастают? На нее смотрела Жанна д'Арк с пробитым
черепом, которую, увы, не сумел защитить ее шлем. Да, не помешало бы
навесить несколько килограммов плоти на этот хрупкий костяк недокормленной
лани! Когда Джейн вышла из душевой, за ее спиной сам выключился свет.
Она не спеша прошла в детскую, набитую всевозможными электронными
игрушками, видеокассетами, пластмассовым оружием и коллекцией бейсбольных
бит. На кровати возле раскрытого журнала с комиксами лежали грязные детские
носки. Судя по всему, мексиканке было запрещено переступать порог
"святилища".
Джейн постаралась определить, оказывал ли на нее вид комнаты тяжелое
впечатление. Найди она в себе хоть каплю грусти, смущения или сочувствия,
она испытала бы облегчение, однако в ее душе не отозвалось ни одной струны:
там не было ничего, кроме холодного безразличия. Какое ей дело до этих
людей, которых богатство не уберегло от злодейки с косой? Впрочем, у Джейн
было слишком много собственных проблем, чтобы оплакивать чужое несчастье.
"По крайней мере я не лицемерка", - утешила себя она, выходя из детской.
Потом она спросила себя, не означала ли эта черствость, что она
вступила в новую фазу болезни. Возможная деградация нравственности приводила
Джейн в ужас. Неужели ей суждено превратиться в чудовище, живой труп,
неспособный прийти в волнение при виде людского горя? "Ты меняешься, -
подумала она. - Все происходит само собой, независимо от твоей воли.
Представь, что к тебе в дом проник злоумышленник. Сначала он прячется в
чулане, выбираясь по ночам, чтобы порыться в холодильнике, однако наступит
час, когда он почувствует себя хозяином и выгонит тебя на улицу. Если не
проявишь бдительности, твоя песенка спета.
Не пускай все на самотек, цепляйся изо всех сил за то, что еще
сохраняет в тебе человека".
И сразу же, словно мозг отозвался на ее команду, к горлу Джейн
подступил ком, и она чуть не расплакалась. Эти с трудом сдерживаемые рыдания
ее немного ободрили. Если она способна плакать, значит, еще не все потеряно.
Она прислушалась к звуку своих шагов. Действительно, вилла не казалась
приспособленной для жизни, она была построена по капризу набоба, который