"Валерий Яковлевич Брюсов. Избранное: Стихотворения, лирические поэмы " - читать интересную книгу автора

человека-героя, действительно заслуживающего прославления.
Но Брюсов не ограничивается в эти годы общественно-политическими
мотивами. Он стремится к всемерному расширению тематики поэтических
произведений, и не только за счет традиционных мотивов "о любви и природе".
В предисловии к сборнику "Дали" он говорит: "Все, что интересует и волнует
современного человека, имеет права на отражение в поэзии".
Человека XX столетия, разумеется, не могут не интересовать проблемы
научного познания мира, вопросы науки, роль которой в развитии общества с
каждым десятилетием все больше возрастает. По слову поэта наших дней
(Эдуардаса Меже-лайтиса), новые "распахнутые наукой горизонты ворвались и в
поэзию". Брюсов, "самый культурный писатель на Руси", по определению
Горького, оказался пионером и на этом пути. Он уже давно пропагандировал
"научную поэзию", а в послеоктябрьские годы активно осуществлял свою идею на
практике.
В его последних сборниках "Дали" и "Меа" ("Спеши") мы находим
эмоциональные отклики на новейшие открытия физики, математики, астрономии,
раздумья о теории относительности или теории электронов, мечты о
перспективах развития вселенной, о возможности научным путем бороться со
смертью, об установлении контактов с иными планетами, мирами, предвидение
научно-технических достижений нашего времени.
...Ждем дня -
Корабль в простор планетный бросить,
Миры в связь мира единя.
Искания Брюсова - поэта советской эпохи не ограничивались
идейно-тематической сферой. Брюсов считал, что, если поэзия хочет идти в
ногу со стремительно развивающейся жизнью, она должна вступить на путь
новаторства и в области формы, поэтической манеры, стихотворной техники.
Ускорение всего темпа жизни требует от современных поэтов, по его мнению,
революции в языке, нового синтаксиса, новых оборотов речи, новой ритмики,
отказа от плавной речи старых поэтов. Он призывал "откинуть в речи все
лишнее, сжать ее до последней остроты", отказаться от придаточных
предложений с их соединительными союзами и т. п. Эту программу Брюсов
пытался реализовать в овоем послеоктябрьском творчестве, доходя со
свойственным ему максимализмом до крайностей. Вот, например, в каких строках
он давал характеристику эпохи Рима и раннего христианства в стихотворении
"Тетрадь":
...Тоги, дороги, что меч; влечь под иго Всех; в речи медь; метить все:
А и В. - ...Тут же суд: путь в катакомбы; владыки Душ; плач; о ком бы? плач,
Рим, по тебе. Такие стихи с их чрезмерным лаконизмом, отрывочной
пе-речислительностью, обилием односложных слов, резко повышающих количество
ударений в строке, с пропуском глаголов и соединительных слов порой
создавали значительные затруднения для читателей. Подобные эксперименты во
многом оказывались неудачными, но и они хорошо показывают неуспокоенность
поэта, который органически не мог и не хотел почивать на лаврах, ставил
перед собой все новые задачи, стремился идти вперед, порой резко меняя
направление пути. Зрелый мастер, наставник многих поэтов, он готов был сам
учиться у младших своих современников, и влияние некоторых из них, например
Маяковского и Пастернака, чувствуется в отдельных стихотворениях Брюсова
последних лет.
Когда-то в одном из стихотворений, обращенном к будущим счастливым