"Валерий Яковлевич Брюсов. Элули, сын Элули (Рассказ о древнем финикийце) " - читать интересную книгу автора

поправитесь и сами будете потом смеяться над своей мнительностью, то и
позволю себе сделать вам некоторые возражения.
Со всей осторожностью Дютрейль указал Бувери, что его просьба вряд ли
исполнима: под руками не было ни средств, чтобы набальзамировать тело, ни
герметически закрывающегося гроба. Да и чем, наконец, хуже лежать после
смерти под африканскими пальмами, рядом с гробницами великого прошлого, чем
на каком-то провинциальном французском кладбище! Единственное, что можно в
таких обстоятельствах обещать кому бы то ни было, это - похоронить тело
первоначально здесь, в Африке, а потом перевезти его во Францию, хотя и это
затруднительно, хлопотно, а главное - бесполезно.
- Этого-то я и боялся! - с отчаянием воскликнул старик, - боялся, что
именно так вы мне ответите. Но я умоляю, я заклинаю вас исполнить мою
просьбу, чего бы это вам ни стоило, хотя бы... хотя бы пришлось для того
временно бросить раскопки!
Бувери убеждал, упрашивал, плакал. В конце концов, чтобы успокоить
старика, Дютрейль должен был согласиться, дать ему честное слово и даже
клятву, Завещание было подписано.


II

На другой день, еще до восхода солнца, работы возобновились. Приступили
к раскопкам той роскошной усыпальницы, на которую натолкнулись накануне.
Пв-ви-д"мому, финикийское поселение оказывалось гораздо более значительным,
чем полагали раньше. По крайней мере, раскапываемая усыпальница явно
принадлежала семье богатой и сильной, несколько поколений которой не только
провело всю жизнь под негостеприимным небом экваториальной Африки, но здесь
же приготовило себе и место вечного упокоения. Гробница была сложена из
массивных глыб камня и украшена барельефами. Дютрейль неутомимо распоряжался
работами и часто сам брал заступ в руки.
С большим трудом удалось открыть вход в гробницу: огромную железную
дверь, которую, несмотря на 28 столетий, прошедших с тех пор, как ее
заперли, пришлось осторожно ломать ломами. Пробив, наконец, себе проход и
дав свежему воздуху проникнуть в глубь гробницы, Дютрейль и Бувери с
факелами в руках сами вошли туда. Картина, представившаяся их взорам, могла
свести с ума археологов. Усыпальница оказалась совершенно нетронутой.
Посредине возвышались каменные гроба на каменных же подставках в форме
фантастических чудовищ, а кругом было расставлено множество предметов
домашнего обихода, характерные двурогие лампочки, военные снаряды, фигурки
богов и другие вещи, назначение которых трудно было определить сразу.
Но самое поразительное было то, что внутренние стены гробницы почти
сплошь были покрыты живописью и надписями. От притока свежего воздуха цвета
картин, как то бывает всегда, быстро потускнели, но надписи, выписанные
каким-то черным составом и даже на некоторую глубину врезанные в камень,
казались только вчера сделанными. Это особенно восхищало Дютрейля, так как
финикийских надписей до сих пор известно очень немного. Он уже мечтал, что
здесь могут обнаружиться совершенно новые исторические данные - известия,
напр., о сношениях Финикии с Атлантидой, о чем племянник Шлиммана прочитал в
финикийской надписи на сосуде, найденном в Сирии.
Несмотря на палящий зной, Дютрейль озаботился перенести все найденные