"Валерий Брусков. Смотрины (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

своего солидного ума, и задумался на полчаса.
Левчик полулежал в кресле напротив и витал в облаках своего
матримонального воображения. Будущее рисовалось прекрасным и светлым, как
детские сны, разбавленные материнским молоком.
Интерпретатор громко щелкнул и брезгливо выплюнул на пол обрезок
широкой ленты. Левчик торопливо поднял его и расправил. С синтезпортрета на
него угрюмо смотрела морщинистая носатая старуха с мохнатой бородавкой под
завешенным отвислым веком злым глазом.
Левчика передернуло от отвращения.
- "72 года... - прочел он убористый текст. - Сварлива... Склонна к
немотивированным скандалам... Страдает диабетом... Брезгует домашними
делами... Неравнодушна к спиртному..."
Левчик горестно вздохнул. "Ах, Светик, Светик... А с виду - сплошные
обещания... Вот тебе и красота, вот тебе и гармония..."
Очень хотелось приударить за красоткой, не заглядывая вдаль, но жаль
было тратить впустую драгоценное время. Левчик не стал спорить с
интерпретатором и проверять его правоту или заблуждения на своей
многострадальной шкуре. Физиогномика - наука серьезная, а аппарат, хотя еще
и не запатентованный, был достаточно основательно опробован. Левчик не раз
совал в него ранние фотографии своих родителей и родителей приятелей.
Точность прогнозов была стопроцентной!
Он выудил из блока анализатора снимок несостоявшейся подруги жизни и с
некоторым сожалением отправил его в урну. Первая попытка посвататься на
научной основе потерпела фиаско...

Девушка была хороша собой, но красота уже слегка отпугивала Леву.
Влюбчивость его все еще не знала границ, и он сам начинал ее побаиваться.
Тот, кто не может вести любовь за собой, идет у нее на поводу. Запуганный
интерпретатором до икоты, Лева теперь проявлял предельную осторожность в
подборе претенденток на свою однокомнатную кооперативную. Юношеский запал и
задор улетучились вместе с частью шевелюры, но желание обрести достойную
спутницу жизни переполняло душу, как и прежде. Лева еще был способен на
любовь-страсть, хотя и не на такую пылкую, как десять лет назад. Он жаждал
творить и дарить Каждый мужчина способен увековечить имя любимой женщины,
только один это делает корявыми буквами на ближайшем заборе, а другой
золотыми - в мировой литературе. Или в науке...
Мила не скрывала своего одиночества, но, судя по поведению, скрывала
что-то другое. Тем не менее свою фотографию дала охотно и, как Леве
показалось, довольно привычно. Он бы даже сказал - заученно... Общение с
интерпретатором наложило на него определенный отпечаток скептицизма и
физиогномического профессионализма, поэтому Лева нуждался теперь лишь в
подтверждении собственных предположений.
А новейший интерпретатор давно устал от его бесконечных смотрин, молча
глотая фотографии и так же молча их выплевывая.
Лева грустно посмотрел на очередную старушенцию, вид которой вгонял его
в тоску, бегло прочитал опять-таки неутешительный текст и, скомкав лист,
бросил его в привыкшую ко всему урну...

Женщина была довольно миловидна, слегка полновата, но именно так, как
Лев Иванович любил. Тронутые легкой сединой кудрявые волосы лишь дополняли