"Джон Браннер. Будущего у этого ремесла нет" - читать интересную книгу автора

обещания, я тебя превращу в рогатую жабу с бородавками.
Альфьери".
- Монастикус! - громко позвал он, свернув пергамент и запечатывая его
черным воском.- Отправляйся немедля к мастеру Гаргрийну и отдай ему мое
письмо, однако привета от меня передавать не нужно.
Жди, пока он сам не вернет тебе деньги. Затем быстрее возвращайся
назад, дабы я не отдубасил тебя снова, Поспешай же!
Монастикус схватил письмо и бросился выполнять приказ. Едва дверь за
ним захлопнулась, Альфьери рухнул в ближайшее кресло и облегченно вздохнул.
Нет, но каким же дураком надо быть, чтобы влипнуть в такую историю!
Теперь придется валить все на старого Гаргрийна, хотя он, Альфьери, этого
совсем не хочет: ведь Гаргрийн, честно говоря, вовсе не плохой человек -
настолько, насколько можно быть неплохим, когда зарабатываешь себе на хлеб
тем, что среди ночи собираешь сладкий укроп, или ставишь при лунном свете
ловушки на летучих мышей, или прокрадываешься в церковь, чтобы добыть
щепотку пыли с покойника.
В памяти у него всплыл день, когда он впервые приехал в этот городок.
Тогда он был всего лишь здоровым и жизнерадостным коровьим лекарем.
Кстати, вот она, его старая кожаная сумка с целебными травами,- висит на
стене. Он с любовью на нее посмотрел, От этих трав, как он постепенно,
пробуя и ошибаясь, выяснил, хоть на самом деле бывает польза.
И, однако, именно они в каком-то смысле стали причиной его падения.
Бельфегор побери тот день, когда он появился здесь впервые и вылечил от
крупа телку миспс Уокер! Если бы не эта болтливая старушенция, заниматься
колдовством ему бы, может, и не пришлось.
Как это все понятно теперь и каким пустяком казалось тогда! Старуха
начала обходить всех и каждого, болтать, что-де он снял заклятье с
больного животного, а поскольку и в этом городке, как и следовало ожидать,
была своя колдунья, некая миссис Комфрей, все, за исключением его самого,
восприняли это как брошенный ей вызов.
Ну и бой же был! К добру ли, худу ли, но сам он в этом "сражении"
пальцем не пошевелил. Едва только слух о новоявленном исцелителе дошел до
ушей миссис Комфрей, она во всеуслышание поклялась уничтожить конкурента.
Но поскольку никто не взял на себя труд довести до его сведения, что
колдунья напускает на него порчу, ни одно из ее заклятий на него не
подействовало. Кончилось тем, что старая карга заболела коклюшем и
протянула ноги.
После этого, конечно, уже можно было не заботиться о своей репутации.
Мелкотравчатых чародеев и ведьм, способных высушить ручей в летнюю жару
или досадить ближнему тем, чтобы у того молоко свернулось, в округе было
пруд пруди, зато похвастаться колдуном, который убивает своими заклятьями,
мог не каждый город. Конечно, на него сразу ополчились местные церковники,
и знай он, что ждет его впереди, он бы с легким сердцем позволил им тогда
же изгнать себя из городка (горожане воспротивились сожжению его на костре
- слишком многие считали миссис Комфрей виновницей всех их неприятностей и
бед).
Вот тогда-то и взял его под свою защиту старый Монастикус, и это его,
Альфьерц, н погубило. Викарий хотел во что бы то ни стало расправиться с
новоявленным колдуном, и такая защита казалась тогда очень ко времени.
Дело не только в том, что Монастикус самый богатый купец в семи